Однако шатёр Ждущего стоил зависти и восхищения. Кто бы на него ни смотрел.
В лучах утреннего солнца он играл всеми цветами радуги, от него облачками исходили, рождаясь по всей поверхности, сгустки света.
– Красив, – отметил Иван. – Ничего не скажешь. А это, стало быть, шатры его обслуги, – показал он на десятка три других шатров, значительно мельче и плоше, нестройным полукругом обступивших шатёр в”ыга.
Слово «обслуга» он сказал на русском языке, но Дигон уловил его значение.
– Да. Это род Иноаха. Маршрак живёт у него. Уже давно. Наверное, со времени самого Иноаха. Сотни лет.
– Разумно. А как люди рода Иноаха относятся к Маршраку?
Дигон пожал плечами.
– Хорошо относятся.
– Он помогает им?
– О да! – Дигон поднял перед собой руки. – А как же! Их все другие роды бояться. Сюда к ним приходят посмотреть. А кто против них, тому совсем плохо бывает.
Иван кивнул.
– Тоже разумно. Но я тут никого не вижу.
Он ещё раз оглядел становище рода Иноахов. Чуть наклонная площадка заканчивалась не далее как в пятидесяти шагах берегом изумительно синего и спокойного моря, а точнее Индийского океана – юг Аравийского полуострова.
– Да, никого нет, – спокойно отозвался Дигон, словно так и должно было быть. – Наверное, они уже ушли ближе к воде, которую можно пить. Здесь недалеко, – махнул он рукой через плечо: там до горизонта простиралась полувыжженная степь.
– Ты знал, что они ушли?
– Кто знает? Род Иноахов подчиняется Маршраку. Как он скажет – так и будет.
– Понятно. А он с ними? Не знаешь? И потом, где его кушеры?
– Кушеры ушли в своё время, в свои роды. А Маршрак… Он сейчас, может быть, уплыл.
– Но у Стэна нет, как я думаю, здесь родственников…
– А, Куйка. Он пошёл с Маршраком.
– Почему ты его называешь Куйкой. Что это означает?
– Плохой человек.
– Ладно. Ты постой здесь, осмотрись, а я сейчас, – сказал Иван и встал на дорогу времени.
Симон с кислым лицом выслушал его.
– Что ж. Шагнём на полгода в будущее… или прошлое. Когда вернётся этот род людей, а, значит, и Ждущий.
– Я хотел бы в его отсутствии осмотреть шатёр. Ознакомиться, так сказать, чтобы потом в нём не блуждать. Да и вдруг эти пресловутые камни найду, – сказал Иван и добавил: – Красивый шатёр у него.
Симон на минуту задумался.
– Пусть будет так, Ваня. Только вот что… Я уйду. Встретимся полугодом позже…
Он назвал точку зоха в поле ходьбы; координаты и время, относящиеся к реальному миру.
– Хорошо! – обрадовался Иван отсрочке, так как встречи с в”ыгом не то что бы побаивался, а просто ему казалось, что если она произойдёт попозже, то он будет лучше к ней подготовлен.
Всё-таки он томился предстоящим визитом к Ждущему.
Как бы ни был хорош план разговора, в нём имелись многочисленные недоговорки: как себя поведёт в”ыг, вступит ли вообще в переговоры, не попытается ли воздействовать на Ивана психологически, а то и физически, натравив опять на него кушеров? Подобных дырок в плане и, соответственно, вопросов накапливалось множество.
Правда, Симон чуть подпортил настроение, сказав, показывая на единомышленников Дигона:
– Этих забирай с собой!
Покинув дорогу времени в сопровождении кушеров, Иван тут же освободился от них, сдав на поруки Дигону.
– Я пойду, посмотрю, что там, в шатре в”ыга.
– Ой, КЕРГИШЕТ, не ходил бы. Там плохо…
– В каком смысле плохо? – подозрительно посмотрел на него Иван. – Ты же в нём бывал?
– Я был. Мы все были. Но не тогда, когда отсутствовал Маршрак.
– Но если ты предупреждаешь, значит, кто-то там побывал без Маршрака? С ним что-то случилось?
– Там никто не бывал, – насупился Дигон.
– Ладно, я буду осторожен, – пообещал Иван и дополнил реплику расхожей фразой: – А ты здесь посмотри.
– Что посмотреть? – тут же спросил Дигон, вызвав у Ивана раздражение.
– Что хочешь, – невнятно буркнул КЕРГИШЕТ непонятливому ходоку и направился к сияющему шатру.
Жилище или обиталище посланца время Она на этом месте было поставлено, по всей видимости, очень давно. Может быть, представления Ивана о древности шатра страдали неверной мнительностью, но, подойдя ближе, он кожей почувствовал – перед ним вечность. Та вечность, перед которой жизнь человека как обитателя планеты – даже не миг или пресловутый «двадцать пятый кадр», а практическое небытие, подобное виртуальности.