Здесь же, где они появились после перехода, было всё по-иному.
Сырой, наполненный густым туманом воздух, казалось, тяжело навалился и придавил влажную траву. В тёмно-белёсом мареве пыхтело, стонало и повизгивало – приглушённо и жутковато. Почти рядом как будто кого-то волочили по гремучему листу железа.
Иван напрягся, зато Пирик тихо рассмеялся.
– Ты так же велик, как мой отец, Уленойк. О-о! Мой отец, Уленойк, так будет рад!
По-видимому, он произнёс самую высшую похвалу, на которую мог рассчитывать Иван. Пирик тем временем закрутил головой из стороны в сторону – прислушивался.
– Туда, – указал он рукой. – Ромт отца моего, Уленойка, в двух тархах.
– Далеко?
– В двух тархах… Рядом. Пройдём только через лес Херести.
Идти ночью через лес Ивану не очень хотелось – ещё лоб расшибёшь, – и он уже пожалел, что поторопился, притом дважды.
Первое, – вообще, что решил на ночь глядя реализоваться в реальном мире, а второе, связанное с первым, – не учёл простой вещи, что ночь и через сто с небольшим километров никуда не денется, а он не сделал поправку, чтобы выйти сюда хотя бы ранним утром.
Но опять становиться на дорогу времени не одному, с Пириком, ему претило.
– Ладно, пошли, коли рядом.
Пирик либо мог видеть в молочной темноте, либо знал тут каждую кочку, так что был ли лес Херести на самом деле, Иван не заметил, пройдя с полкилометра по ровной утрамбованной дороге.
– Пришли!
Иван после слов Пирика ничего не увидел. Лишь приглядевшись, заметил – нечто тёмное как будто надвинулось на него. Он протянул руку и встретил мокрый камень, но Пирика ни о чём не стал расспрашивать. В конце концов, что мог представлять собой ромт, он не знал.
– Не упади, ступени, – со смешком предупредил Пирик и потянул Ивана за руку. – Пойдём!
Ступени были. Узкие, крутые, ведущие вниз. Иван шёл вслепую, но путь их явно пролегал по наклонному каменному туннелю, – он чувствовал над головой низкий свод, а плечи порой цеплялись за стены.
Пирик потянул в сторону. Запахло дымком. Перед ними открылся гигантский подземный грот, тускло освещённый несколькими угасающими кострами.
– Спят, – бесцеремонным громким голосом оповестил Пирик. И заторопился. – Мы тоже будем. Ты посмотри, кто тебе покажется лучше. Отец мой, Уленойк, гостям своих жён не жалеет. Вон их сколько у него.
– Да, – согласился слегка ошеломлённый Иван, – много…
Вокруг костров на шкурах лежали десятки женщин. Одетые только в свою кожу, – вспомнил Иван описание голых тел, вычитанное в какой-то книге. В полутьме трудно было судить о том, насколько стройны или симпатичны женщины, но ничем особенным они, похоже, не отличались от современных Ивану.
Пирик тут же позабыл об Иване. Он перешагнул через несколько спящих женщин, бесцеремонно разбудил одну из них. Та радостно вскрикнула. Тут же без лишней подготовки или заигрывания они занялись любовью, благо, раздеваться Пирику не надо было из-за удобства покроя одежды.
Иван усмехнулся, отступил ближе к стене, где стопкой громоздились шкуры, и лёг спать, понимая, что им ночью никто заниматься не будет.
Ромт Уленойка оказался устроенным в толще скалы, выходящей на поверхность земли в виде останца – столообразный шип на равнине, покрытой лугами и клочками обработанных полей. Вблизи ромта набирала силу небольшая рощица деревьев, названий которых Иван не знал, да и не интересовался этим.
Ночью его дважды будили какие-то женщины и требовали от него удовлетворения. Он спросонья ругался на непонятном для них языке, и они разочарованно отступали от него, но пытались всё время быть рядом с ним. Он чувствовал их округлые формы и прерывистое дыхание, пока вновь не засыпал.
Разбудили его выкрики женщин, заполнивших подземелье, словно оживлённый торг где-нибудь на восточном базаре. Их гортанная одновременная речь производила впечатление нескончаемых пререканий друг с другом и со всеми, кто их окружал. Тем не менее, выглядели они довольно миролюбиво и на Ивана посматривали не без любопытства, а когда он поднялся во весь свой почти двухметровый рост, звук подобный стону раздался в этом стиснутом со всех сторон каменными стенами гареме.
– Ты встал, – услышал он на фоне бурного потока слов женщин рыкающий возглас и заметил направляющегося в его сторону человека невероятной мощи. Он едва ли был ниже Ивана, но казался приземистым из-за ширины плеч, объёма бицепсов и ног-тумб, подпиравших всё это невероятное порождение природы. – Уленойк приветствует тебя, собрата по ходьбе во времени! Уленойк – это я!