Выбрать главу

Каким бы образом площадка ни была изолирована от внешнего мира, сюда могли, вернее, должны были попадать дикие животные, сорвавшиеся со скал. Куда же они потом девались? От них нет даже костных останков. Значит, кто-то или нечто выходит из поля ходьбы, чтобы уволочь с собой незадачливое существо. Если это так, то здесь вскоре можно ожидать гостей: они могут появляться и проверять западню с определённой периодичностью или каким-то образом узнавать о появлении новой жертвы, например, по суматошной беготне какого-нибудь несчастного зверька.

А поскольку Иван тоже походил здесь уже достаточно долго, так не подан ли сигнал: капкан сработал, обед подан?

Такие мысли и предположения раздражали ходока.

– К чёрту! – вслух выругался Иван и достал бластер. – Встану на дорогу времени и турну этого чёртового кузнечика Хема подальше, а сам пройду за Пояс… Ну да… Чёрта с два!.. Что я там не видел? С Напель мне там не встретиться, а без неё мне там делать нечего. Если только этот чёртов Пояс опять мне не надо будет уничтожать?..

Иван стоял с бластером в руках и до боли в ладони сжимал его рукоятку. Чертыхался во весь голос и мучительно размышлял: Что делать?

Столько зря времени потрачено! Напель надо искать… Где её искать? В настоящем? В прошлом или будущем? Но, во всяком случае, не там, куда ведут ворота, охраняемые Хемом.

– У-ур-ри! – раздался утробный рык ещё не до конца материализовавшегося в этом мире хищника – драконообразного, зубастого и явно безмерно тупого.

Это – Иван затруднялся, как назвать вышедшее в реальный мир чудовище – по-хозяйски осмотрело площадку и заметило человека. И он ему не понравился. Наверное, с человеком оно уже имело дело, и от тех встреч у него остались нерадостные воспоминания.

Однако еда находилась так близко, и деваться ей было некуда, так что дракон приподнялся на задние искривлённые природой лапы и бульдозером двинулся на Ивана.

Будь ходок в более мирном настроении, хищнику пришлось бы просто схватить пустоту и потом гнаться по мирам времени за жертвой. Иван же был расстроен бесполезным поиском Напель и недавним нападением людей-выродков, оттого далёк от умиротворения.

Он вскинул оружие и перечеркнул тонкой иглой лазера незащищённое брюхо рептилии.

Перечеркнул, и даже не стал смотреть, как верхняя часть туши с головой и передними лапами съехала, будто по смазанным полозьям и отвалилась от задней части, а стал на дорогу времени и направился домой.

Усталый, злой на себя за всё: неразумную и необдуманную гонку вокруг оазиса трёхглазых, за пережитое перед нечистью, засорившей поле ходьбы, за убийство ни в чём не повинного дракона, в вотчину которого сунулся сам, – да и за всё то, что делал в последнее время…

Напель печально улыбалась очаровательной улыбкой и отодвигалась в даль, подёрнутую кисеёй мрака. Контуры любимой растекались, растворяясь на фоне темноты. Иван надрывно повторял её имя, прося вернуться.

Проснулся от собственного крика.

Наступало утро. Сарый ещё отсутствовал, но это было его время, чтобы объявиться после посещения пресловутого и до сих пор таинственного для Ивана Фимана, либо иных неведомых мест.

Опять выпрыгнет в реальный мир, подобно дьяволу из бутылки или дикарю. Грязным и до бесконечности нахальным. И будет здесь мельтешить…

Видение сна тускнело. Накатывались заботы дня.

«Но какие там могут быть заботы у КЕРГИШЕТА?» – задал себе вопрос Иван и задумался.

Напель?..

Это не забота. Надо начинать всё сначала, исподволь, но наверняка.

Тогда, быть может, его быт и поведение?..

Стоило, конечно, заняться бы жильём, поискав, что получше, нервы успокоить…

Но лень!

Сходить куда-нибудь в прошлое?

Так что он там не видел? Везде одно и то же!

Если только…

Но для этого надо хотя бы встать, физзарядку сделать, побриться, умыться, пока не объявился Учитель и не занял на полдня ванну.

А-а… Стареет он, что ли? В тридцать лет-то. Напель бы сюда. С ней он утопил бы все свои горести и обрёл желания. Да где её взять?

Он вспомнил Лоретту…

А почему бы и нет, что я, евнух что ли?

Сил от неприятных раздумий словно прибавилось, кровь по жилам потекла быстрее, мышцы запросили движения.

Иван заканчивал завтрак, когда из комнаты донеслись сакраментальные, вместо приветствия, слова Учителя:

– Верт проклятый!

Бывший ученик колебался всего мгновение и прямо из-за стола стал на дорогу времени. Пусть Учитель сам ставит чайник, сам себе готовит завтрак, а он – вольная птица.

Поле ходьбы и он – КЕРГИШЕТ – встретились как родные.

– Здравствуй! – громко сказал Иван в пустоту и в утренний полусумрак дороги времени – и решительно шагнул в прошлое.