Лилли никогда не верила в это. Никогда. Ни тогда, когда Боб передал ей те слова, ни когда здоровяк Джош Гамильтон был жив, ни даже после того, как Джош был хладнокровно убит одним из головорезов Вудбери. Выросла ли вокруг ее сердца стена из чувства вины за то, что она ввела Джоша в заблуждение и использовала его в основном для защиты?
Или дело в том, что Лилли просто не достаточно любила себя, чтобы полюбить кого-то ещё?
Выслушав пьяный бред старика, Лилли застыла от ужаса. Она отстранилась от него так, словно он был заразным, и в безумном порыве бежала до самой квартиры, а когда добралась — немедленно заперла дверь.
Сейчас, в бесконечной тьме её одинокой квартиры, от беспокойства и тоски Лилли пробирает дрожь, она жаждет лекарств, которые в былые времена глотала словно конфеты. Она отдала бы свой левый яичник за таблетку Диазепама, Ксанакса, или может, немножечко Амбиена... чёрт, она бы даже на крепкий алкоголь согласилась. Она смотрит в потолок ещё какое-то время, и, наконец, ее озаряет идея.
Она поднимается с постели и заглядывает в ящик из-под персиков, в котором теперь запасов практически не осталось. Среди двух банок консервов фирмы «Спэм», куска мыла, и наполовину израсходованного рулона туалетной бумаги — а туалетная бумага в Вудбери сейчас ценится как золотой слиток на Нью-Йоркской фондовой бирже — Лилли находит почти пустой пузырёк противопростудного средства.
Она допивает остатки и ложится обратно в постель. Потирая глаза, девушка успокаивает дыхание и пытается очистить свой разум, прислушиваясь к монотонному жужжанию генераторов на противоположной стороне улицы, их раскатистый гул отдается в ее ушах биением сердца.
Спустя чуть меньше часа, она проваливается сквозь влажный матрас в лапы реалистичного, леденящего душу кошмара.
Возможно, отчасти дело в приёме лекарства натощак, или в неприятном осадке после ужасного гладиаторского побоища, вцепившегося в её мысленный взор. Или может это результат неразрешённых чувств к Джошу Гамильтону, но по какой-то причине, Лилли обнаруживает себя блуждающей в ночи по городскому кладбищу, отчаянно высматривая могилу Джоша.
Она заблудилась. Позади неё из тёмного леса и со всех сторон доносится дикое рычание. Она слышит хруст веток и гравия, неуклюжие шаги ходячих мертвецов, сотен мертвецов, приближающихся к ней.
В лунном свете она преодолевает надгробие за надгробием в поисках последнего пристанища Джоша.
Сначала ритмичный стук неуловимо закрадывается в её сон, будто издалека. Его слабый отголосок тонет в нарастающих стонах мертвецов. Лилли долго не замечает этого шума. Она слишком занята отчаянным поиском нужного надгробия, петляя среди леса серых, обветшалых надгробий. Кусачие приближаются.
Наконец, вдалеке, на крутом каменистом склоне, среди призрачных деревьев она замечает свежую могилу. В тени одиноко возвышается надгробие из белого мрамора, бледный отблеск лунного света отражается от его поверхности. Надгробие установлено в центре кургана в сырой красноватой земле, и по мере приближения, в лунных лучах Лилли может разглядеть выгравированное на его поверхности имя:
ДЖОШУА ЛИ ГАМИЛЬТОН
Д/Р: 15/1/69 — Д/С: 21/11/12
Лилли начинает идти к могиле, ей становится слышен чудовищный стук. Шумит ветер. Ходячие окружают её. Краем глаза она замечает надвигающуюся на нее толпу. Разлагающиеся трупы появляются из леса, волоча к ней свои ноги, их оборванная похоронная одежда развевается на ветру, десятки мёртвых глаз блестят в темноте, как старинные монеты.
Чем ближе она подходит к могильной плите, тем отчётливее становится шум.
Она поднимается по склону и подходит к могиле. Чудовищный грохот теперь скорее напоминает стук в дверь — или в крышку гроба — приглушаемый слоем сырой земли. Лилли не может дышать. Она становится на колени у надгробия. Стук исходит из могилы Джоша. Он уже настолько громкий, что рыхлая земля по всей поверхности могилы дрожит и осыпается крошечными лавинами.
Ужас мутирует внутри Лилли. Она касается дрожащей земли. Её сердце обливается кровью. Джош там, под землёй, бьёт по стенкам гроба в страшной мольбе, пытаясь освободиться от смерти, сбежать из своей тюрьмы.
Ходячие приближаются к Лилли, она чувствует их смрадное дыхание на своём затылке, их длинные тени скользят вверх по склону с обеих сторон. Она обречена. Джош пытается выбраться. Стук усиливается. Лилли смотрит на могилу, слёзы катятся по её щекам, капают с подбородка. Её слезы орошают землю. Сквозь грязь проступают необтёсанные доски гроба Джоша, за рейками видно движение.