Быстрый, сильный, умный и слишком злобный зверь на мой вкус. Представьте себе волка, только больше. Под серебристым мехом бугрятся мощные мышцы, пока он пробирается на четвереньках сквозь туман, пристально глядя на меня. Части его тела сверкают, когда лунный свет ловит осколки льда, выступающие из его позвоночника и лопаток, как ледяная острая броня. Говорят, что лучшая защита — это нападение, верно?
Да, амароки любят более холодные районы Ада, но они обычно приносят погоду с собой. Его красные глаза сверкают на меня сквозь мрак. Слюна капает с острых как бритва клыков. Она шипит, когда падает на землю.
Есть и положительная сторона. В отличие от обычных волков, амарок охотится в одиночку. Не то чтобы я благодарил свои счастливые звезды. Этот зверь все еще размером с маленького пони.
Возникает вопрос: Какого черта ему от меня нужно? Насколько знаю, я уже давно не делал ничего, что могло бы разозлить амарока. Пришлось учиться на собственном опыте.
— Вот дерьмо, — бормочу я, вытаскивая, возможно, последнюю сигарету. Это не просто для удовольствия. Амароки ненавидят огонь, хотя количество, которое испускает моя зажигалка, невелико, это все, что у меня есть. — Не возражаешь, если я докурю?
Амарок воет, слюна вылетает из его пасти, с шипением падая на землю. Его рев леденит мою кровь, заставляет ее извиваться в моих венах. Я хочу повернуться, убежать в ночь, но знаю, что амарок будет преследовать меня, впиваться когтями и зубами в мой позвоночник. Вместо этого я скрежещу зубами и пытаюсь остановить превращение ног в желе.
Вам знакомо это чувство, когда вы просыпаетесь посреди ночи от страха и испуга, но не знаете почему? Просто один из этих ублюдков воет рядом. Обычный человек его не слышит, но на каком-то уровне он его чувствует. Так вот, сейчас я ощущаю его в полной мере.
Когда вой затихает, ему отвечает другой, и он слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Я оборачиваюсь, и в двадцати футах позади меня сидит еще один чертов амарок. Может быть, это обман зрения, но мне кажется, что он улыбается мне.
— Ну, на хрен.
Я делаю последний, сладкий глоток сигареты, затягиваясь, потому что мне нужно выжать из нее все возможное, а затем бросаю ее на землю. Я держу зажигалку как щит, отгоняя одного амарока, и нацеливаю револьвер на другого.
Приходит осознание. Мне ни хрена не повезло, и этот уголек, умирающий на земле, — последний никотин, который я когда-либо, сука, вдохну.
— Уилер, передает тебе привет, — рычит новоприбывший, слова неловко вылетают из его пасти.
У меня нет времени на раздумья. Волк слева от меня рычит и набрасывается. Отпрыгнув назад, я прицеливаюсь и спускаю курок, борясь с желанием продолжать стрельбу. У меня не так много патронов. Амарок меняет направление в воздухе, чтобы избежать пули, и приземляется с грацией гимнаста на четыре лапы. Быстрый ублюдок.
Несмотря на холод, я стягиваю с себя одежду, у меня созрел план. Я хватаю фляжку во внутреннем кармане и обливаю свой любимый плащ, тот самый, который служил мне всю жизнь. Это лишь один из последних пунктов в длинной череде вещей, которые Уилер забрал у меня. Я подношу зажигалку к капающей ткани, и пламя разгорается. Я бросаю свой импровизированный огненный шар между мной и адскими тварями.
Огонь быстро разгорается, и я кружу вокруг него, пытаясь удержать пламя между мной и амароками. Они разумные существа, но их инстинкты одиноких волков играют в мою пользу. Кажется, они в замешательстве от перспективы работать вместе.
Я добавляю путаницы. Бросаюсь на одного из них с зажигалкой в руке, как отчаянный олимпийский факелоносец, сошедший с ума. Эта тварь размером с небольшую лошадь, а у меня нет ничего, кроме жалкой гребаной зажигалки. Мне хочется рассмеяться от одной мысли об этом. Может, я действительно сошел с ума?
Но безумие работает. Амарок шарахается назад, а я, изменив направление, кручусь и стреляю в другого. Моя пуля попадает в щеку и впивается в левое плечо массивного волка, отщепляя осколок льда, который тает, как только падает на асфальт. Тварь издает болезненный вопль, а из раны поднимается пар. Святая вода делает свое дело. Удар не убьет аморока, но замедлит.
Сердце колотится о ребра, словно пытаясь сказать мне, в какой чертовой опасности все еще нахожусь, но я стою и ухмыляюсь, как идиот. Я слишком долго простоял безучастно, и второй амарок опомнился и набросился на меня со спины, отбросив вперед ударом лапы. Боль взрывается, когда я ударяюсь лицом о землю, а руками разбиваюсь о шершавый асфальт.
Инстинкт берет верх, и я перекатываюсь, сохраняя между ними как можно больше пространства. Как показывает шипящий асфальт, одна только слюна амарока может прожечь мою плоть, не говоря уже о клыках и когтях. Мне повезло, что они еще не успели нанести мне хороший удар.