Но тут есть один тонкий нюанс, на который мало кто обращает внимание. Отсечение своей воли не предполагает отказа от воли ко спасению и к исполнению Евангелия. Если перед таким монахом, сажающим что-то вверх корнями, поставить другой выбор и сказать: «Отрекись от Христа», он не окажется безвольным существом и проявит свою свободу и волю в полной мере. То есть отказ от своей воли — той, что влечет ко греху, заставляет настаивать на своем только потому, что оно свое, — это, на самом деле, признак очень сильной воли как таковой.
Понять это мировоззрение на расстоянии невозможно, к этому надо внутренне приблизиться. Поэтому, хотя по видимости ситуации с подчинением человека воле экстрасенса и подчинением воле старца-подвижника похожи, они совершенно различны. К тому же такими экстраординарными способами духовного руководства мог пользоваться далеко не каждый подвижник, это было духовным инструментом для единиц — очень опытных старцев, имевших извещение от Духа Святого о том, что они в данном случае поступают правильно. А по собственному усмотрению, произвольно такого рода опыты предпринимать, безусловно, преступно. Это какая-то духовная авантюра.
Святитель Игнатий (Брянчанинов), оставивший нам «Отечник», составленный из переведенных из разных книг и собранных воедино патериковых историй, как раз говорил о том, что нельзя подвергать других тем испытаниям, которым ты не подвергался сам, потому что тогда ты не знаешь, как они действуют на человека.
И тут нужно еще понять такую вещь: старец или духовник отдает себе отчет, что отвечает перед Богом за свое духовное чадо и за последствия своих наставлений. Это — вполне конкретная его обязанность. Помню случай, когда один игумен, служащий у нас в епархии, отправил мужчину, у которого были жена и дети, «нести послушание» в какое-то отдаленное село в другую епархию — в общину некоего старчествующего схиигумена. А его семья в это время нуждалась, жена болела, детям нечего было есть. И Владыка Лонгин7 на епархиальном собрании обратил внимание этого игумена на полную недопустимость и даже преступность таких действий. Тот попытался возразить. Тогда Владыка сказал: «Хорошо. На то время, пока этот человек будет находиться там, я обязываю Вас уйти из монастыря, поступить на гражданскую работу и за счет своей зарплаты, которую Вы будете получать, содержать его жену и детей. Если Вы отвечаете за последствия своих наставлений, так отвечайте».
— И чем дело кончилось?
— Отец семейства очень скоро вернулся домой. Если бы во всех подобных ситуациях избирался именно такой алгоритм действий, то, наверное, их было бы гораздо меньше.
Чего на самом деле стоит бояться?
— Даже тот, кто никогда не обращается к магам и экстрасенсам, может столкнуться с «бытовым оккультизмом»: например, найти иголки или большие комки волос в самых неожиданных местах у себя дома — там, куда по ошибке эти предметы явно не могли попасть. Как к таким находкам относиться?
— Сегодня, к сожалению, очень много людей с поврежденной психикой. Они есть везде: и в любом трудовом коллективе, и на улице, и в Церкви, и среди наших знакомых, родственников. И действия оккультного характера среди, скажем так, неспециалистов широко распространены. Люди смотрят какие-то фильмы, телевизионные программы, читают книги и газеты, в которых подробно описывается, как кого-то можно заколдовать, навести порчу, сглазить, приворожить, а потом пытаются делать что-то подобное. Некоторые по чьему- то наставлению, конечно, действуют, а некоторые просто в газете прочитали и решили повторить.
Как к этому относиться? Ровно и спокойно, потому что страх — это то, что, как магнит, притягивает к нам всякого рода болезни, несчастья. Ведь страх — это недоверие Богу. Если мы боимся, столкнувшись с такого рода мелочью, значит, считаем, что враг нашего спасения сильнее, чем Господь, что Бог нас может не защитить и предать в руки врага. А ведь маловерие или совершенное недоверие Богу — один из самых главных грехов. Когда мы от Бога таким образом отлучаемся, то волей-неволей оказываемся в руках врага. По сути, грехопадение наших праотцев — это и есть грех недоверия Богу.
7
Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин возглавляет Саратовскую епархию Русской Православной Церкви с августа 2003 года, в октябре 2011 года решением Священного Синода Русской Православной Церкви назначен главой Саратовской митрополии.