Задумавшись, девушка даже не заметила, как от дома отделился чёрный овал и устремился к поверхности, нацелившись на лодку, как голодная акула на тюленя. Стремительно приближаясь, овал увеличивался, приобретая очертания человека. Вытянутые вперёд руки сложены в острый наконечник. Мускулистые ноги. Ласты.
Овал не дышал. Его сердце медленно билось, экономя кислород. Метр за метром он набирал скорость. Молочная кислота служила горючим, а холодное течение — попутным ветром. И когда до поверхности было рукой подать, чёрное тело рвануло, словно пробка из бутылки шампанского, осушив адреналин в жилах.
Вначале девушка услышала всплеск воды, как будто кто-то швырну двадцатикилограммовый булыжник с моста в воду. Затем вдох, какой можно услышать стоя рядом с умирающим человеком, получившим пулю в грудь. И только потом — крик отчаяния, охваченный страхом.
Крик оборвался раньше, чем она успела обернуться.
Мужские пятки чиркнули по резиновому борту и скрылись за лодкой, брызнув водой во все стороны.
Тишина…
— Слава?
Её глаза бегали по лодке, как сумасшедшие по столам в психиатрической клинике, протестуя против приёма пищи через клизму.
Тишина…
Капля пота выбралась из пучка волос на виске, и устремилась к подбородку, оставляя за собой жирный след.
От лодки пошли мелкие волны, нахлёстываясь друг на друга.
Каяк качнулся. Затем еще раз, но сильнее. Девушка вынула ноги из «кармана» и нырнула в воду.
Молча, не произнося ни звука, подплыла к лодке. Достала жилетку с баллоном; кое как надела её. Вставила в рот загубник, опустила маску на лицо и, окутав себя кольцом пузырей, ушла под воду.
Лучи солнца пробивались сквозь гладь воды, уходя под воду на несколько метров. Среди бесконечного множества золотистых трапеций плавали мятые пластиковые бутылки, парил кусок вывески местного супермаркета, а венцом было огромное пятно бензина, тянущееся радужной лентой сквозь два мужских силуэта.
Подплывая ближе, девушка увидела, как фигура, облачённая в камуфляжный гидрокостюм, прижимает к себе рыжебородого мужчину спиной и душит, сдавливая его шею локтевым суставом. Заметив ножны на ноге незнакомца, девушка насторожилась, но пути назад не было. Она уверенно приближалась, трезво оценивая ситуацию.
Жертва извивалась в объятиях незнакомца, дергала ногами, слепо махала руками. Оставались считанные секунды.
Подплыв вплотную, девушка вынула свой загубник и попыталась вставить в рот своему собеседнику. Его губы шевелились, но зубы были плотно стиснуты, как во время эпилептического припадка. Она схватилась за руку незнакомца, пробуя её оторвать от шеи друга. Бесполезно. Словно металлический прут обвился вокруг шеи.
Вот глаза жертвы начали закатываться. Лицо приобрело синеватый оттенок, появились множественные складки. Держась за ошейник из натуральных мышц, мужчина из последних сил попытался хоть как-то себе помочь, но силы были не равны. Тело, охваченное агонией, устремило оставшиеся силы к голове. Шея вздулась, голова вжалась в грудь незнакомца, дав возможность открыть рот. Язык вывалился наружу, открыв путь мириадам пузырей, наполненных немым криком.
Взгляд девушки встретился с взглядом незнакомца. Сквозь пластиковую маску, она увидела зелёные глаза полные невозмутимости. Они смеялись над ней. Над её беспомощными попытками. Над её глупостью и наивностью. Но девушка не стушевалась. Протянув руки к его лицу, испещрённому кривыми бледными шрамами, она попыталась стянуть маску.
Взгляд мужчины изменился. Он испугался.
Женские пальцы практически коснулись пластиковой маски.
Мужская рука скользнула к ножнам. Страх сменился на гнев.
Девушка дёрнулась. Пальцы сжались в кулак, не успев прикоснуться к маске. Дикая боль вспыхнула в глазах ярким светом. Судорога пробежалась по телу. Зубы стиснулись, оставив характерный отпечаток на резиновом загубнике.
Лезвие вошло быстро, безболезненно и незаметно, словно врач местной поликлиники сделал вам укольчик, когда вы рыдали, поглядывая на изображения кошечек на стене. Но, когда рука потянула нож обратно, вспарывая мягкие ткани, мышцы и выпуская жир, — боль была нестерпимой.
Гренадиновая кровь струилась из раны, как табачный дым из кривой ноздри старухи. Кожа вокруг пореза вздулась и стала похожей на пухлые губы, с размазанной помадой после страстного поцелуя.
Девушка двигалась — губы что-то шептали. Девушка корчилась — губы кривились, выпуская очередную порцию дыма.
Мужские тела парили в кровавом облаке. Еще чуть-чуть и они полностью пропадут, запомнившись жуткими образами, созданными как раз для вашего сна или кошмара. Один посинел и закатил глаза. Другой убирал нож, наслаждаясь видом беспомощной жертвы, корчившейся от боли.