Десятью годами позже, в апреле 1976‑го, он описывает Культурную революцию как борьбу ревизионистов за власть:
«Эта революция явилась результатом грызни между двумя правыми либеральными ревизионистскими течениями, в которой речь шла о том, кто возьмёт власть: Мао или Лю» [104].
Вместо самокритики позиции, которую он занимал на 5‑м и 6‑м съездах, он говорит три месяца спустя, в июле 1976‑го:
«Когда-либо, когда все узнают, кем был в действительности Мао, будет поставлен вопрос: почему мы называли его „великим марксистом-ленинцем“? Правда, мы говорили это, но не вполне убеждённо. Тогда не были ли мы оппортунистами? Нет, мы всегда желали добра китайскому народу и Коммунистической партии Китая, открыто защищавшим Сталина, мы желали добра и самому Мао» [105].
Какие коммунисты в это поверят? Особенно когда он снова, согласно документам АПТ, сказал прямо противоположное на 7‑м съезде в ноябре 1976‑го:
«Дело этого выдающегося марксиста-ленинца являет собой вклад в обогащение революционной теории и практики пролетариата» [106].
Очевидной лживости предполагаемого дневника достаточно, чтобы разоблачить Ходжу. Такие методы несовместимы с пролетарским образом мышления. Переоценить следует не Великую пролетарскую культурную революцию и не Мао Цзэдуна, а скорее самого Ходжу.
Обратимся теперь к ядру его клеветнических нападок. В полной противоположности с его прежними взглядами Ходжа теперь заявляет в «Империализме и революции»:
«Но главное заключалось в том, что этой „великой пролетарской революцией“ не руководили ни партия, ни пролетариат» [107].
Он не первый делает такие заявления. Современные ревизионисты распространяли их во время Культурной революции и после неё. Например, в книге под названием «Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна», опубликованной советским ревизионистским коллективом, говорится:
«Культурная революция была названа „пролетарской“ и проводилась якобы в интересах пролетариата, но на деле китайские рабочие были исключены из участия. ‹…› Последователи Мао рассчитывали на политическую незрелость молодёжи… и воспользовались ею для разгрома партийных организаций и остальных общественных учреждений» [108].
Как похожи аргументы! Но ни советские ревизионисты, ни Ходжа не могут их доказать, ибо факты им противоречат.
Культурная революция была начата циркуляром Центрального комитета от 16 мая 1966 г. Этот документ был написан в ходе борьбы двух линий против последователей Лю Шаоци и распространён для обсуждения во всей партии. Он гласит:
«Вся партия должна, руководствуясь указаниями товарища Мао Цзэдуна, высоко держать великое знамя пролетарской культурной революции, окончательно разоблачить реакционную буржуазную позицию группы антипартийных и антисоциалистических так называемых авторитетов в науке, окончательно раскритиковать реакционную буржуазную идеологию в области науки, просвещения, печати, литературы, искусства и издательского дела, взять в свои руки руководство в этих областях культуры. Чтобы достичь этого, необходимо в то же время критиковать представителей буржуазии, пролезших в партию, правительство, армию и различные сферы культуры, очиститься от них, а некоторых перевести на другую работу» [109].
На основе широкой дискуссии по этому циркуляру Центральный комитет Компартии Китая принял свою резолюцию из шестнадцати пунктов относительно Великой пролетарской культурной революции, обрисовав схему её проведения. Эта резолюция была основополагающей ориентировкой. Она говорит о руководстве партии и задачах партийных комитетов:
«Центральный комитет партии требует, чтобы партийные комитеты всех ступеней твёрдо осуществляли правильное руководство, ставили слово „мужество“ во главу угла, смело поднимали массы, вышли из беспомощного положения там, где оно существует, поощряли товарищей, допустивших ошибки, но желающих исправить их, сбросить с себя груз и включиться в бой, сняли с занимаемых должностей тех облечённых властью, которые идут по капиталистическому пути, отобрали у них власть и вернули её пролетарским революционерам» [110].