На лице Роберта застыла смущенная улыбка.
— Это старая история. Я ей прямо сказал, что у нас с ней ничего не получится. Уж и не знаю, проглотила она эту пилюлю или нет. Я перед Пьером в идиотском положении. Но это еще не все. Вчера вечером Пьер изливал мне душу. Жаловался, что почти совсем не видит ее, что она все время в разъездах, а когда он прямо ее спрашивает, чем она занимается, то слышит, что раскапывает эту химическую аферу. Вчера, якобы, ей пришлось весь день проторчать в «Сиба-Гейги». Но именно вчера я, совершенно случайно, видел ее два раза в городе, издалека, правда, но это была она, я уверен. Я как раз хотел просить тебя тоже присмотреться к ней, не встречается ли она с кем-нибудь, и все такое? Да, ты в отпуске, и у тебя, конечно, найдется занятие получше, чем целый день ходить за ней по пятам, но если вдруг ты ее встретишь в городе, посмотри, куда она идет, если тебе не трудно, а? Ты ведь не сердишься на мою просьбу?
— Ничуть, постараюсь сделать, что смогу. Завтра утром Жанетт все равно не будет в Базеле, я так и так собирался прошвырнуться по городу. Может, мне Клаудиа и встретится. А ты что и вправду думаешь, что у нее кто-то есть? Эдварду это вряд ли будет интересно узнать…
Оба замолчали в задумчивости, потягивая кофе. Доминик подошел к столу, перекинулся парой слов с Винсентом. Они вспомнили старые времена и нашли, что Андреасплатц отлично отреставрирована. Старинные островерхие бюргерские дома вновь предстали в первозданном блеске, не потеряв свою солидность и благородство форм. Едва Доминик ушел, появились Пьер и Клаудиа, под руку подошли к столику. Пьеру очень хотелось посмотреть фильм «Парк Горького», и все дружно поддержали эту идею. От кофе Пьер и Клаудиа отказались, так что вся компания тут же отправилась в путь. До начала сеанса еще было время пройтись по городу, да и перекусить не мешало бы.
Когда они свернули с Андреасплатц на Шнайдергассе, Клаудиа вдруг заявила, что ей приспичило по нужде и еще надо позвонить кое-кому. Все стали ее уговаривать, что можно проделать все это в ресторане, но она сказала, что лучше заскочит в квартиру Роберта, он ведь тут рядом, прямо за углом живет? Роберт дал ей свой ключ, и она быстро ушла. Винсенту он тут же сказал — но это чистое совпадение, — что к вечеру похолодает, и Винсенту неплохо бы взять свое пальто из квартиры Роберта. И при этом многозначительно глянул на него. Винсент, правда, не обратив на это внимания, тоже ушел. Он быстро зашагал вверх по Имбергессляйн. У него был свой ключ, поэтому он вошел без звонка. Кроме того, ему не хотелось тревожить Клаудиу, если она в туалете. Он снял пальто с вешалки и подумал, что следовало, пожалуй, дать ей знать о своем присутствии, как вдруг услышал, что она тихим и отчетливым голосом говорит с кем-то по телефону. Он уже собрался потихоньку выскользнуть из квартиры, но ее слова заставили его остановиться. Он застыл и стал вслушиваться. Клаудиа говорила по-английски.
— …это все. Я не знаю, что он делал там, наверху, скорее всего, столкнулся нос к носу с Хофманном. Да, нормально, в воскресенье, в 10 вечера, нет вопросов. Мюленберг, 13, адрес я знаю. Можно взять лодку. А от кого я получу… Ну, ладно, завтра вечером. Этот человек не создаст вам больше никаких проблем.
Она засмеялась резким, неприятным смехом и положила трубку. И вот тут-то Винсент вышмыгнул потихоньку из квартиры. Когда он присоединился к Пьеру с Робертом, Пьер очень удивился, что он вернулся один, без Клаудии. Винсент сказал, что она была в туалете и он не хотел ей мешать. Пьера это объяснение, кажется, удовлетворило. Вскоре показалась и Клаудиа, и тема была забыта. Винсент старался не думать о подслушанном разговоре, вести себя как ни в чем не бывало. Но время от времени бросал на Клаудиу косые взоры. Она сказала: «В воскресенье». Ну что же, день, чтобы на досуге поразмышлять и выработать план действий.
Телефонистке на телефонной станции долго не удавалось соединиться с номером в Москве, написанным на листочке невысоким широкоплечим блондином. Прошло довольно много времени, прежде чем ей удалось-таки пробиться. Она тут же перевела разговор в кабину, где уже дожидался заказчик. В трубке что-то шуршало, потрескивало, но Александру Кузнелькову хорошо было слышно собеседника. На всякий случай, он все же старался говорить медленно и четко.
— Городин и Хаматаян следят за ним круглые сутки. Все пока без изменений, товарищ генерал. Нет, он еще не выходил на контакт с Курагиным. Да, разумеется, товарищ генерал, только наблюдение, как приказано. На этот раз он не сорвется! Да, я дам о себе знать, как договорились.
Не попрощавшись, он повесил трубку, оплатил разговор и вышел на улицу. Он был полон решимости отомстить за своего товарища Мартоковского, но время для этого еще не пришло.