Тальков в задумчивости стоял у окна, когда в комнату вошел его секретарь Михаил Гурбаткин и положил на стол папку. Хотя Гурбаткин передвигался почти бесшумно, Тальков сразу заметил его приход, так как давно ждал этот документ. Он быстро подошел к столу, пробежал глазами густо исписанный лист бумаги, лежавший в папке, и с облегчением вздохнул. Отдельные части головоломки сложились наконец в единую картину. Он снял трубку черного телефона, стоящего справа: «Пришлите ко мне Хофманна», — откинулся в кресле и стал ждать. Через четверть часа в комнату без стука вошел Хофманн. Тальков жестом предложил ему сесть. Хофманн остановился в нерешительности.
— Вы хотели со мной поговорить, товарищ генерал?
— Садись, Ханнес. Здесь мы можем свободно разговаривать. Это помещение пока не прослушивается. Пожалуй, единственное рядом с залом заседания Политбюро.
— Ты в этом так уверен?
— Да. Да садись же ты наконец!
Хофманн сел в неглубокое, обтянутое красной кожей, кресло.
— Мы последний раз виделись с тобой здесь несколько месяцев назад. Уже тогда я намекнул тебе на возможность вернуться к операции «Прогулка».
Хофманн непонимающе уставился на Талькова.
— Я тогда подумал, что неправильно тебя понял. Операция «Прогулка» провалилась семь лет назад. Тогда в Базеле убили югославского курьера, и, как ты мне сам рассказывал, все документы были украдены.
Тальков спокойно закурил сигарету и предложил Хофманну, но тот отказался.
— Я все время забываю, что ты больше не куришь. Петр Добрунек, собственно говоря, не был курьером, а всего лишь мелким служащим в югославском консульстве. Я в своем роде злоупотребил, использовав его как курьера. Его смерть была для меня тяжелым ударом, в этом ты прав. И, конечно, еще большим ударом было исчезновение документов. О чем я тебе, однако, не рассказывал, так это об особом аспекте этого дела, который меня долго беспокоил. Я замаскировал Добрунека под фотографа-любителя. В момент, когда его застрелили, он, видимо, нажал на спусковую кнопку фотоаппарата. С большим трудом мне удалось получить отпечаток единственного кадра, который был на пленке Добрунека и который был засекречен базельской полицией. Швейцарцы не знали, что делать с этой фотографией, и дело, если ты помнишь, через некоторое время сдали в архив. А фотография чрезвычайно интересная.
Тальков выдвинул ящик стола и, достав регистратор, вытащил из него фотографию и протянул Хофманну. Тот долго молча смотрел на нее и затем вернул Талькову.
— Четкое изображение мужчины в маске. Лица не разглядеть, немудрено, что швейцарцы закрыли дело.
— Ну, ну. Не спеши. Можно, например, разглядеть костюм. Насколько я знаю, швейцарцы потратили немало сил, чтобы разыскать эту группу — но… безрезультатно. Мне же было несложно отыскать эту компанию. Мы могли большинство из них обезвредить — это были южноафриканские наемники. Но я установил еще кое-что. Я проконсультировался с несколькими специалистами, и мы все уверенно пришли к одному результату: у убийцы Добрунека один глаз стеклянный — левый! Это всего лишь слабая зацепка, но у меня было много времени для моего расследования. Короче: я нашел этого человека. Это англичанин, киллер, профессиональный убийца Джек Бринэм. Досадно, что мне до сих пор не удалось разузнать — кто был заказчиком. Что мне доставляло еще большую головную боль, так это местонахождение бумаг. То есть я хочу знать абсолютно точно: где микропленка?
Хофманн смотрел на него, морща лоб.
— Какая микропленка? Ты мне говорил, что в кофре были только бумаги.
— Ну, бумаги, в общем-то, не представляли никакой ценности и должны были на самом деле отвлечь внимание от истинного содержания этой фотосумки: в двойном дне находилась кассета с микропленкой, на которой были отсняты документы.
— Ты мне никогда не говорил, о каких документах идет речь.
— Среди прочего там были схемы советской космической станции, с которой можно поражать американские ракеты.
Хофманн подскочил в кресле.
— И ты говоришь об этом так просто, как будто это ничто, пустяк! А я об этом даже ничего не знаю!
— Ваши люди из Штази знают далеко не все. — Тальков ухмыльнулся. — Мы информируем наши братские страны не обо всем, что мы делаем. Вы тоже не сразу информировали нас об этих ребятках из ФРГ, этих борцах из «Фракции Красной Армии» и о том, как вы их используете.