Карневан почувствовал, что краснеет.
— Достаточно, — коротко сказал он. — Так, значит, это шантаж?
— Позволь мне объяснить все с самого начала. Впервые я вступил с тобой в контакт здесь, на сеансе, на прошлой неделе. Установить контакт с людьми невероятно трудно для жителей моего… моего измерения. Но в данном случае мне удалось. И внедрил в твое подсознание кое-какие… мысли и с их помощью удержал тебя.
— Что это за мысли?
— Удовлетворение тщеславия, — сказал Азазел. — Смерть твоего старшего компаньона. Избавление от Дианы Беллами. Здоровье. Власть. Триумф. Ты тайно лелеял эти мысли, и потому связь между нами стала возможной. Однако она была неустойчивой, и я не мог полноценно общаться с тобой, пока работал над Мадам Нефертити.
— Валяй дальше, — спокойно произнес Карневан. — Но не убеждай меня, будто она не шарлатанка.
— Ты прав, — усмехнулся Азазел. — Но она родом из кельтов, а скрипка без смычка ничего не стоит. Мне удалось опутать ее и заставить сделать все необходимое для моей материализации. А потом я вызвал сюда тебя.
— И ты надеешься, что я тебе поверю?
Демон досадливо пожал плечами.
— В этом главная трудность. Если ты меня примешь — я могу хорошо послужить тебе, даже очень хорошо. Но сперва ты должен поверить в меня.
— Я ведь не Фауст, — насмешливо заметил Карневан. — Даже если бы я в тебя поверил, с чего ты решил, что я склонен… — он умолк.
Одно мгновение было тихо. Карневан гневно швырнул окурок на пол и растоптал его.
— Во всех старых легендах, — заговорил он наконец, — полно историй о договорах с демонами. И всегда с одним и тем же результатом. Но я атеист, а может, даже агностик. Я не верю, что у меня есть душа. После смерти остается просто ничто.
Азазел задумчиво смотрел на него.
— Разумеется, какая-то цена должна быть. — Странное выражение промелькнуло по лицу существа. В нем была насмешка, но и страх тоже. Он вновь заговорил, но уже торопливо.
— Я могу изрядно послужить тебе, Карневан. Могу сделать все, что ты пожелаешь.
— Почему ты выбрал именно меня?
— Меня привлек тот сеанс. А из всех собравшихся ты был единственным, с кем мне удалось связаться.
Карневан нахмурился, услыхав этот сомнительный комплимент. Он все еще не мог поверить в демона.
— Я бы не имел ничего против… — сказал он, — если бы был уверен, что это не фокус. Мне нужно больше подробностей. Что конкретно ты мог бы для меня сделать?
Азазел принялся развивать тему. Когда он кончил, глаза Карневана блестели.
— Даже часть этого…
— Все это довольно просто, — убеждал Азазел. — Все уже готово. Церемония длится недолго, и я проведу тебя через нее шаг за шагом.
Карневан с улыбкой причмокнул.
— Невероятно. Я убеждаю себя, что ты реален, но где-то в глубине души стараюсь найти логическое объяснение. И потом, все это слишком просто. Будь я уверен, что ты тот, за кого себя выдаешь, и можешь…
— Ты что-нибудь знаешь о тератологии? — прервал его Азазел.
— О чем? А, понял… что-то такое слышал.
Существо медленно выпрямилось. Карневан заметил, что накидка его сделана из какого-то темного, непрозрачного, чуть поблескивающего материала.
— Если нет иного способа убедить тебя, — сказал Азазел, — и поскольку я не могу покинуть пентаграмму, придется прибегнуть к этому.
Карневан смотрел, как длинные пальцы возятся с застежками накидки, и его охватило тошнотворное предчувствие. Азазел распахнул полы.
В следующее мгновение он вновь соединил их. Карневан не сделал ни малейшего движения, но по подбородку его текла кровь — он прокусил губу.
На мгновение воцарилась тишина, а когда Карневан наконец решил заговорить, раздалось лишь хриплое бормотание.
Неожиданно для него самого он истерически вскрикнул. Потом он вдруг повернулся, метнулся в угол и застыл там, прижавшись лбом к стене. Когда он вновь посмотрел на Азазела, лицо его снова было спокойно, хотя и блестело от пота.
— Да… — пробормотал он. — Да…
— Здесь проходит дорога… — начал Азазел.
Назавтра Карневан сидел за своим столом и разговаривал, понизив голос, с демоном, который развалился в кресле напротив, невидимый для всех, кроме одного человека. При этом и голос его был замаскирован таким же образом. Солнечные лучи косо падали через окно, холодный ветерок доносил приглушенный шум улицы. Азазел выглядел на удивление реально; его тело закрывала накидка, голая голова белела на солнце.
— Говори тихо, — предостерег демон Карневана. — Меня никто услышать не может, но тебя слышат. Шепчи или просто думай. Я пойму.
— Ну ладно… — Карневан потер свежевыбритую щеку. — Начнем разрабатывать план кампании. 'Ты должен заработать мою душу.
— Что?.. — на мгновение демон показался ему смущенным, потом тихо рассмеялся. — Я к твоим услугам.
— Во-первых, нам нельзя вызывать подозрений. Никто бы не поверил, что это правда, но я не хочу, чтобы меня принимали за сумасшедшего, хотя вовсе не исключено, что так оно и есть, — продолжал Карневан свои логические рассуждения. — Но пока не будем углубляться в эту тему. Что с Мадам Нефертити? Что ей известно?
— Абсолютно ничего, — заверил его Азазел. — Она находилась в трансе и была под моим контролем. Проснувшись, она ровным счетом ничего не помнила. Но если хочешь, я могу ее убрать.
Карневан поднял руку.
— Только без эксцессов! Именно в этом была ошибка людей вроде Фауста. Они входили в раж, власть ударяла им в голову, и они впутывались в неприятности, из которых потом уже не могли выбраться. Все убийства, которые нам придется совершить, должны быть продиктованы абсолютной необходимостью. Кстати, какова моя власть над тобой?
— Немалая, — признал Азазел.
— Допустим, я велю тебе покончить с собой… ты сделаешь это?
Вместо ответа демон взял со стола нож для бумаг и вонзил его в накидку. Вспомнив то, что находится под ней, Карневан поспешно отвернулся.
Азазел с улыбкой отложил нож.
— Самоубийство в любой форме невозможно для демона.
— А убить тебя можно?
Последовала пауза.
— Ты бы не смог, — наконец ответил Азазел.
Карневан пожал плечами.
— Я рассматриваю все возможности, хочу знать, как обстоят дела. Ты должен быть послушен моим желаниям, верно?
Азазел кивнул.
— Вот и хорошо. Итак, уясни с самого начала: я вовсе не хочу, чтобы на меня вдруг свалился с неба миллион долларов золотом. Пришлось бы платить чудовищный налог, а кроме того, люди начали бы задавать вопросы. Все выгоды, которые я получу, должны приходить естественным путем, не вызывая ни малейших подозрений. Если бы Эли Дейл умер, фирма осталась бы без старшего компаньона и его место занял бы я. С этим связан рост доходов, вполне достаточный для моих потребностей.
— Я могу дать тебе самое большое состояние в мире, — предложил демон.
Карневан снисходительно рассмеялся.
— И что потом? Все стало бы для меня слишком простым. Я хочу испытывать дрожь азарта, добывая все самостоятельно… с некоторой твоей помощью. Одно дело разок смухлевать в пасьянсе, и совсем другое — заделаться шулером. У меня хватает веры в себя, и я хочу в этом утвердиться. Люди вроде Фауста быстро изматывались. Царь Соломон должен был смертельно скучать. Впрочем, он никогда не пользовался своим мозгом, и держу пари, он у него атрофировался. А взять Мерлина! — Карневан усмехнулся. — Он настолько привык вызывать демонов, чтобы те его выручали, что начинающий чародей без труда победил его. Нет, Азазел, я хочу, чтобы Эли Дейл умер естественной смертью.
Демон разглядывал свои гибкие белые пальцы.
Карневан пожал плечами.
— Ты можешь менять облик?
— Конечно.
— Можешь превратиться во что угодно?
Вместо ответа Азазел стал большим черным псом, ящерицей, гремучей змеей и самим Карневаном; и все это в ошеломляющем темпе. Затем он вернул себе прежний вид и вновь вальяжно раскинулся в кресле.
— Ни одно из этих воплощений не помогло бы тебе убить Дейла. — Карневан откашлялся. — Нам нужно нечто другое, совершенно прозаичное. Ты знаешь, что такое микробы, Азазел?