— Даже не заговаривай об этом! — Она покачала головой. — Я никуда отсюда не уеду. И, разумеется, я не имела в виду то, что ты сказал. Мой вопрос буквальный — что ты можешь для него сделать, чтобы он себя реализовал?
— Пока не знаю, — ответил я. — Как только придумаю, скажу.
Но придумывать не пришлось. Мэй исходила из того, что несмотря на все свои странности и манеру поведения, у Кана были вполне обычные для его возраста интересы и потребности. Он любил читать и рисовать, собирал «сокровища», мог часами строить башни и мосты из конструктора, с удовольствием решал головоломки и играл с компьютером в шахматы. Я сменил исходную точку зрения — несмотря на шахматы, книги и конструкторы, Кан был другим, и если его обычные нужды удовлетворить было просто, то потребности второй части его существа мог знать только тот, кто обладал родственной природой.
В мае, через неделю после того, как Визенгамот принял отставку министра, не рискуя долго упираться с одобрением кандидатуры Поттера, я позвонил в Пражский отдел Легиона и вновь попросил о встрече с вампиром.
— Под землю не пойду, — предупредил я Годжу. — Он меня кое о чем просил, так что пусть поднимается — от него не убудет.
— Зато от вас может убыть, — буркнул Годжа. — Он должен был попросить у вас что-то очень ценное, если ради этого решит выйти на поверхность.
— Вот я и узнаю, ценно это для него или нет, — ответил я.
Прошло несколько дней, и меня вызвали в Прагу. Вместе с усталым и пессимистично настроенным Годжей мы вновь шли через все здание в его кабинет. Несмотря на присутствие опасного гостя, легионеры занимались своими делами и не принимали никаких особых мер предосторожности.
Лишь увидев его в кабинете, в обычной человеческой обстановке, я понял, насколько он огромен. Он неудобно устроился в углу дивана, раскрыв крылья и положив правое на сиденье, а левое — на пол, доставая им до самой двери. В комнате стоял страшный холод, чувствовавшийся уже в коридоре. Черные глаза существа были почти закрыты, веки сомкнулись, оставив лишь узкие щели. При виде меня он не пошевелился, похожий на причудливое темно-серое чучело, невесть как оказавшееся в криминалистическом отделе.
— Ты ее не принес, — сказал вампир, когда я закрыл за собой дверь. — Зачем ты хотел меня видеть? Чтобы сообщить, что отказался?
— Разумеется, не для этого, — ответил я, садясь на наколдованный стул против дивана. — Когда ты почувствовал, что я встречал твоего собрата, ты узнал что-нибудь еще, кроме того, что я сказал о кости?
— Нет. — Вампир был краток.
— Дело в том, что эту кость когда-то превратили в волшебную палочку, и она несет в себе часть сознания твоего сородича.
Мой собеседник пошевелился, слегка выпрямившись, но ничего не сказал.
— Палочки у меня действительно нет, и я не знаю, где она. Если честно, встав перед выбором, отдать кость тебе или тому, у кого она сейчас, я долго не думал. Мне объяснили, что сознание и магия, присущие этой кости, каким-то образом повлияли на моего ребенка. Могу предположить, что будет, если я отдам ее тебе, но представления не имею, что тогда станет с моим сыном. В том числе поэтому она сейчас у другого человека, и думаю, они нашли общий язык.
Вампир молча смотрел на меня, потом сказал:
— Почему его кость повлияла не на тебя, а на твоего ребенка?
— Она повлияла — я оказался посредником, который передал ее магию дальше.
— Расскажи о своем сыне. Что заставляет тебя согласиться с тем, будто в нем есть наша часть?
— Он не любит и опасается людей; раньше боялся всех, теперь — только незнакомых. Иногда он предсказывает будущие события, которые не всегда относятся к лично нему или к нашей семье. У него есть магические способности, которые обычные люди получают только заведя палочку и научившись им… Понимаю, все это звучит не слишком убедительно — бывают талантливые дети-маги, есть и чересчур застенчивые, и если бы не эта зима, я бы продолжал считать его просто необычным ребенком с особенностями развития. Но мне сказали правду — между ним и костью есть связь, обмен информацией. Даже я видел во сне того, кому она принадлежала.
Вампир пошире открыл глаза и сцепил длинные руки у колен.
— Если бы ты принес мне кость, я бы разорвал эту связь.
— А вдруг ему станет хуже?
— Или ты просто не хочешь ее разрывать, — помедлив, сказал вампир.
— Или не хочу, — согласился я.
Вампир вздохнул совсем по-человечески.
— Ну хорошо. И зачем ты здесь?
— До сих пор мы воспитывали сына так, словно он обычный ребенок с необычными способностями. Но это неправильный подход. Я собираюсь забрать его к себе в Шотландию и ищу ему подходящего учителя. Ты можешь кого-нибудь посоветовать?