— Дурак ты… — ответил Нотт, и в его голосе послышалось сочувствие.
— Из-за Малфоя? Он тебе что-то сказал?
Нотт промолчал, потом медленно сел и начал стряхивать снег с рукавов мантии. Я внимательно следил за ним, ожидая ответа, но Нотт все отряхивал снег, а потом вдруг лег обратно на спину, подняв маленькую метель из снежинок.
— Ты хоть понимаешь, в какой ситуации оказался? — спросил он все с тем же сожалением. «Снейпа слова, — подумал я. — Как сговорились».
— Да, я понимаю, в какой ситуации оказался, — скучным голосом произнес я.
— Ни черта ты не понимаешь, — вздохнул Нотт. — Темный Лорд хочет быть в курсе того, что происходит в школе. Не знаю, чем в этом смысле занимается Снейп — мне, откровенно говоря, плевать, — но его интересуешь и ты…
Он замолчал, словно желая, чтобы остальное я додумал самостоятельно.
— Погоди-ка! — я резко сел и взглянул на Нотта, который продолжал лежать и смотреть на низкие облака, медленно спускающиеся к озеру с гор. — Хочешь сказать, он получает информацию… из разных источников?
Нотт не ответил.
— Амбридж? — спросил я.
Нотт посмотрел на меня с таким выражением, будто я его разочаровал, и криво усмехнулся.
— Мне казалось, ты умнее, — произнес он и тоже сел. — Не Амбридж, Ди. Она тут не при чем.
И тут, наконец, до меня начало доходить, что Нотт имел в виду.
— Знаешь, — сказал я, — это последнее, о чем бы я подумал.
— Вот поэтому Темный Лорд и стал Темным Лордом, — Нотт поднялся, вытащил из кармана палочку и начал сушить одежду. — Потому что он делает последнее, о чем могут подумать интересующие его люди. — Он сунул палочку обратно и взглянул на меня. — Ладно валяться, пошли.
Я встал, и мы медленно побрели к замку по узкой дорожке, протоптанной учениками от дверей школы до самых теплиц.
— Малфой, ты, Крэбб, Гойл… — начал перечислять я, однако Нотт меня перебил:
— Крэбб и Гойл отпадают, они и писать-то едва умеют… Только мы с Малфоем — по крайней мере, с нашего потока. Ты очень неосмотрителен, — добавил он и покачал головой. — Нетрудно предположить, что Темный Лорд захочет быть в курсе твоих дел и того, как ты, скажем так, себя ведешь.
— Я об этом даже не думал, — ответил я, в глубине души поражаясь собственной наивности и беспечности. Мне-то казалось, что Волдеморту будет достаточно донесений Снейпа, если вдруг он захочет узнать какие-нибудь новости из моей жизни, но мысль о том, что он может привлечь для этого людей, с которыми я учусь и живу в одной комнате, даже не приходила мне в голову. Теперь же вырисовывалась вполне ясная картина: у Волдеморта есть прекрасная возможность проверять и правдивость сообщений Снейпа, и то, чем именно я целый год занимаюсь.
Знает ли об этом Снейп? Или он рассказывает правду, лишь подтверждая то, о чем Темный Лорд узнаёт из донесений моих одноклассников?
— Я из себя героя не строю, — тем временем говорил Нотт, — понимаю же, с чем имею дело… но когда отец написал, чтобы я сообщал о тебе — не все подряд, конечно, а так, какие-нибудь особые случаи, или с кем дружишь, с кем не дружишь, — то сначала я ответил, что не стану этого делать, потому что это мерзко, я не стукач, ну и все в таком духе… Но Лорд не принимает ответа «нет», и отец ни за что не осмелился бы сказать ему, что его сын, видите ли, не хочет этим заниматься. В общем, особого выбора тут не было. Не знаю, о чем там сообщает Малфой, но я ничего особенного не писал… да ничего особенного и не было.
Я молчал, потому что помнил, что Нотт в курсе наших занятий со Снейпом и Флитвиком. Конечно, он не знает про окклюменцию и полагает, что Снейп учит меня зельям, но вот Флитвик…
— Забей, — наконец, сказал я, — и не парься. Это не стукачество, а безвыходное положение, тем более если дело касается родителей. Нормальный шантаж, ничего нового.
— Только от этого не легче, — угрюмо бросил Нотт, поглубже засовывая руки в карманы. — Я не подписывался служить ни лордам, ни милордам, ни министрам — никому. А сейчас у меня такое чувство, что меня поимели — и поимеют еще не раз… Скорее бы всё заканчивалось, — вздохнул он. — Хоть как-нибудь — все равно, как.
Если до сих пор я испытывал сомнения, стоит ли идти к Дамблдору, то теперь был уверен, что это необходимо. После разговора с Ноттом я не мог найти себе места, пытаясь анализировать свое положение со всех возможных точек зрения, но натыкаясь лишь на очередной вопрос или темное место. Ко всему прочему, за пару дней до конца каникул Снейп поймал меня на лестнице и пригласил к себе в кабинет. Остановившись у стола, он обернулся и без всяких предисловий произнес:
— В следующем семестре занятий по окклюменции не будет. С профессором Флитвиком расписание остается прежним. Я уже говорил, что вы достигли определенного прогресса, и, судя по результатам и темпам работы, сможете вполне эффективно заниматься самостоятельно, если у вас возникнет такое желание и потребность. Базовые умения и принципы мне удалось в вас заложить, а остальное приобретается только практикой и опытом. К тому же, близятся экзамены, и я не желаю, чтобы студент моего факультета позорил Слизерин низкими оценками. Займитесь, наконец, историей — вы ни разу не получали по ней ничего выше «удовлетворительно»… Всё, можете идти.
Я не решился ничего сказать и молча вышел в коридор. Эта новость одновременно и обрадовала меня, и расстроила. Конечно, свободный вечер еще никому не мешал, особенно в преддверии С.О.В., да к тому же не придется раз в неделю по полной программе напрягать мозги, но с другой стороны за полтора года я привык к этим урокам и как бы ни ругал жесткий стиль профессора, как бы ни злился на него за то, что ему в очередной раз удалось разложить меня по полочкам, никогда бы не оставил их сам.
Всю субботу я тщетно пытался сообразить, как мне построить свой разговор с Дамблдором. Я не имел права выдавать сведения о переписке Нотта — и даже Малфоя, — поскольку последствия могли быть непредсказуемыми, но если Снейп не в курсе, что у Темного Лорда есть другие источники информации, вдруг он совершит какую-нибудь ошибку?.. Сидя напротив камина в нашей гостиной, я буквально разрывался пополам — идти или не идти? «Да кто я такой, чтобы интересовать Темного Лорда, — в очередной раз думал я, испытывая смесь удивления и отчаяния. — Он же знает, что эта его антимаггловская политика мне по барабану, так какого черта ему за мной следить? И Снейп хорош… хоть бы намекнул! По зрелому размышлению, лучше с директором вообще не встречаться, если я даже не знаю, что ему сказать, но в этом случае жизнь превратится в натуральный кошмар — я просто зациклюсь на этой теме, и об учебе с отдыхом можно будет забыть…»
Наметив свой визит на последний день каникул, я отправился к кабинету директора во второй половине дня, когда в преддверии начала семестра остававшиеся в Хогвартсе ученики в большинстве своем покинули замок и пытались отдохнуть впрок, до посинения катаясь с ледяной горки или рассекая по озеру на коньках.
С обреченным видом, стараясь унять колотящееся сердце, я остановился перед горгульей. Та молча косилась на меня в ожидании, что я назову заветные слова.
— Я не знаю пароля, — сказал я. — Но мне надо к директору.
Горгулья пожала плечами — твои проблемы. Я предупредил:
— Тогда я постучу по твоей каменной башке, раз уж не могу постучать в дверь.
Однако горгулья не успела придумать достойный ответ, поскольку стена за ее спиной отъехала в сторону, и горгулья была вынуждена отпрыгнуть. По лестнице навстречу мне спускалась довольная Амбридж, а за ней с выражением вежливого равнодушия на лице степенно шествовал Дамблдор. Увидев меня, Амбридж заулыбалась.
— Мистер Ди! — пропищала она и схватила меня за руку. — Вы к директору?
— Да, — сказал я, слегка обескураженный такой реакцией. С Амбридж мы пересекались только на уроках, где я читал занудный учебник по теории магии и периодически писал контрольные работы. Даже не думал, что она помнит мое имя.
— Я заметила, вы не бываете на квиддиче, — продолжала Амбридж, покрепче ухватив меня под локоть. — Не интересуетесь спортивными состязаниями?