После пары дней раздумий Фиренца я решил не искать. Хватит с меня могучих магов, растущих сил и принадлежностей к ним. Однако в Запретный лес я все-таки пошел. В преддверии последнего экзамена — истории, — я решил попрощаться с магматическими питонами.
Мы не виделись с осени, и я думал, что после такого перерыва они вряд ли покажутся с первого раза, однако долго ждать не пришлось. Появившись из невидимых среди высокой травы нор, один за другим ко мне выползли два питона.
— А вот и он, — сказал первый, приподнимаясь над землей.
— Глазам не верю, — ответил второй. — Мы думали — все, больше не увидимся, кентавры затоптали в последней заварушке… Кстати, чем там она кончилась?
— Все как обычно, — усмехнулся я, уверенный, что змеи и сами прекрасно знают ответ на этот вопрос. — Одни победили, другие проиграли.
— Ну а ты? — поинтересовался первый питон. — Ты победил или проиграл?
— Время покажет, — сказал я, не желая говорить на подобные темы. — Кстати, я тут подумал… Раз уж вы по мне все время скучаете, давайте-ка я возьму одного из вас с собой. Через неделю меня здесь уже не будет, так хоть что-то останется на память. Добровольцев нет?
Несколько секунд питоны настороженно смотрели на меня, застыв, словно статуи, а потом один из них спросил:
— Это он пытается шутить?
— Если да, то не смешно, — произнес второй питон. — Какой-то тюремный юмор.
Я вздохнул — и тут они успели.
— Откуда вы все знаете? Докопали свои норы до Азкабана?
Змеи промолчали. Потом один питон сказал:
— Мы надеемся еще увидеть тебя, человеческий детеныш. Не обязательно здесь. А может, и здесь, как знать.
— Буду рад, — ответил я, с некоторым содроганием подумав о том, что должно произойти, чтобы я добровольно сюда вернулся.
Только после сдачи третьего экзамена — зельеварения, — я начал всерьез размышлять о том, чем же мне заняться после получения свидетельства об окончании школы. Возвращаться в Азкабан не хотелось даже ради великих и непознанных тайн. Полистав рекламные проспекты, я решил, что труды и надежды Флитвика не должны пропасть даром. Сейчас я не испытывал воодушевления, рассматривая фотографии уютного университетского городка, под которыми был напечатан список факультетов Европейского магического университета, но надеялся, что когда прибуду в другую страну, в новую обстановку, и начну сдавать вступительные экзамены, мне станет не до душевных переживаний из-за потерь, обманов, собственной недогадливости и неправильно принятых решений. Факультет физики чар был одним из наиболее популярных, и мне следовало готовиться сейчас, пока под рукой были библиотечные книги. Я вновь начал заниматься, обложившись учебниками и пособиями по чарам, а когда сдал историю и решил навестить Флитвика, то уже уверенно мог ответить на вопрос, куда собираюсь поступать летом.
Мы действительно начали с этой темы, и профессор поддержал мое решение, однако я заметил, что будущая специальность — не то, что ему хотелось обсудить со мной на самом деле.
До сих пор я ни с кем не говорил ни об Азкабане, ни о Снейпе. У преподавателей не могло быть однозначного отношения к тому, что происходило в школе после смерти Дамблдора. Хотя с одной стороны они теперь знали часть правды, с другой, как заметил в свое время Грей — убийство есть убийство. Да и месяцы директорства Снейпа оказались в истории Хогвартса далеко не самыми радужными.
Наконец, закончив рассказывать о тонкостях обучения на выбранном мной факультете, Флитвик выдержал паузу и проговорил:
— Линг, мне очень жаль, что все так получилось. Я должен был больше доверять вам. Мне и в голову не приходило, что вы действуете вместе с Северусом. Признаться, он играл свою роль чересчур убедительно, и зная, как вы к нему относитесь, я предполагал, что в конечном итоге у него все же могло получиться вас увлечь.
— Так было задумано, — ответил я, не желая выглядеть невежливым. — Чтобы никто ни о чем не догадался.
— И еще, — сказал Флитвик, помедлив. — Не сердитесь на Минерву. Я знаю, она потом переживала, что напала на вас.
— Я не сержусь, — ответил я, хотя предпочел бы услышать нечто подобное от нее самой.
После заключительного экзамена, когда все с нетерпением ожидали результатов проверки работ, выдачи свидетельств с оценками и, разумеется, прощальной вечеринки, в школу прибыл фотограф, вооруженный допотопным аппаратом на треноге, и чиновник из Министерства. Вместе с аттестатами нам вручали паспорта, для получения которых надо было сфотографироваться и заполнить анкету. В один из этих дней Слагхорн пригласил меня в свой кабинет. Я пошел неохотно, помня о словах Снейпа и предполагая, что теперь мне придется выслушать очередную сентиментальную речь на тему «как жаль, что все так получилось». Сперва я думал, что предстоящий разговор профессор хочет провести лишь из чувства долга, но потом вспомнил, что Снейп был его учеником, и он имеет не меньше причин переживать из-за произошедшего, чем я.
— В середине апреля, — начал профессор, когда мы оказались в его кабинете, — ко мне пришел Северус и попросил передать тебе это. — Слагхорн указал на лежавший на столе белый запечатанный конверт. — Передать в любое время, когда ты ко мне обратишься, если вдруг почувствуешь себя в опасности. Я ответил, что зная тебя, конверт вряд ли придется отдавать, и Северус сказал, что я, к сожалению, прав, однако он бы хотел, чтобы его содержимое все же попало к тебе в руки… Признаюсь, меня удивила эта история с побегом, — добавил профессор, — но я и подумать не мог, что тебя просто похитили… В общем, Линг, как бы то ни было, это твое, даже если сейчас оно тебе уже не нужно.
Он передал мне конверт. Поблагодарив Слагхорна, я отправился на улицу и укрылся под деревьями, подальше от посторонних глаз. Что мог оставить мне Снейп? Колдографию убежища? А может, письмо? Собравшись с духом, я разорвал конверт и с немалым удивлением вытащил оттуда зеленый рекламный проспект.
На первой странице изображалась окруженная горами долина и уходящая к горизонту извилистая дорога, справа от которой возвышалась буддийская ступа. Под фотографией было написано: «Школа Традиционной Магии в монастыре Ка-Нинг».
У меня чуть сердце из груди не выскочило. Я поскорее раскрыл рекламу, чтобы узнать подробности.
Школа Традиционной Магии и монастырь Ка-Нинг находились в Непале. Школу при нем открыли недавно, всего четыре года назад, и она предназначалась для зарубежных студентов, желавших изучать традиционную магию Тибета, Непала и Северной Индии. Как следовало из проспекта, набиралась только одна группа из двадцати человек. Экзамены проходили во второй половине августа, но какие именно, в рекламе не уточнялось. На обратной стороне был напечатан адрес лондонского агентства, предоставлявшего транспортные услуги всем желающим попасть в монастырь.
Я несколько раз перечитал текст, едва веря своим глазам. Как такое может быть? Неужели у меня появился реальный шанс учиться тому, что мне так интересно, и не где-нибудь, а в самом настоящем монастыре? И откуда Снейп взял эту рекламу?
Убрав листок в конверт, я прислонился к стволу дерева, как никогда остро ощущая потерю своего учителя. Спросить его я уже не мог, и не было даже портрета, чтобы поговорить с ним и сказать спасибо.
Перед прощальной вечеринкой замок почти опустел: в нем оставался только седьмой курс и профессора. За семь лет жизни в Хогвартсе я видел шесть прощальных вечеринок, и все они были похожи одна на другую. В Большом зале собирались профессора и счастливые выпускники, предвкушавшие кто отдых, кто подготовку к вступительным экзаменам. Директор произносил торжественную речь. В этом году, как и в прошлом, к студентам обращалась Макгонагалл, исполняющая обязанности директора. За речью следовало вручение свидетельств об окончании школы, краткие прощальные напутствия преподавателей, а после небольшого перерыва, когда студенты меняли форменную одежду на свободную, начиналась вечеринка, обычно продолжавшаяся до самого рассвета. Теперь уже бывшие ученики прощались с Хогвартсом, бродили по окрестностям и ложились спать только под утро, чтобы днем в последний раз отправиться на вокзал, но на этот раз не в запряженных фестралами каретах, а на лодках через озеро, таким образом замыкая символический круг.