— Это невозможно…
В её глазах слёзы, мольба и страх, нежность и сожаление.
— Не всё ли равно, Грейнджер…
Их губы сливаются. Сладкий тихий стон поглощён сотнями книг. Они вспыхивают так, как никогда не горели прежде. Её руки обвивают его шею, Гермиона приподнимается на цыпочки, как маленькая девочка, тянется к нему всем своим нутром, утопая в этой нежности, по сравнению с которой сон — это дым.
Её прикосновения пьянят, кружат голову. Долгие годы жажды разрывают сердце в безудержной страсти, её губы сладкие, сочные, хочется испить до дна это блаженство, это безумие.
Их губы движутся в такт, не размыкаясь, утопая друг в друге. Мужчина и женщина дрожат от прикосновения рук, жадных, голодных касаний, впивающихся в плоть пальцев. Гермиона прогибается от нежного движения его пальцев к пояснице, выдыхает запрокидывая голову, чтобы задохнуться от жара его губ, пронзившего шею.
— Это неправильно… — вздыхает она. — Так не должно быть…
И только тихие вздохи, молчаливые, трепетные, безумные. Она старается открыть глаза, удостовериться, что это не сон. Видит его дрожащие ресницы, утомлённый, ласковый взгляд. Это лучше чем во сне. Малфой целует её лицо, снова касается губ. Ей хочется плакать от этого бесстыжего, незаслуженного, предательского счастья.
— Ты придёшь ко мне? — еле слышно шепчет он, чуть прерывая поцелуй, глубоко тяжело дыша, прижимая её к своей груди. — Ты придёшь? Нам нужно поговорить.
Драко вздрагивает от ласкового касания её ладоней, скользящих по плечам к шее.
— Я не могу, — отчаянно выдыхает она в его губы. — Это бред.
— Гермиона, послушай…
Глаза заволакивает влажной пеленой, ком сдавливает горло. Как красиво звучит её имя. Как оно убийственно красиво звучит! Ей хочется вырвать эти звуки из памяти. Всё неправильно. Она отворачивается, скрывая лицо на его груди.
— Так нельзя. Нельзя. Это неправильно. Всего лишь… всего лишь…
Она больше не может дышать, рыдание давит в груди. Но он настойчиво берёт её лицо в свои огромные ладони, смотрит в глаза требовательно.
— Мы должны поговорить, понимаешь? Нельзя откладывать. Обещай, что придёшь. Сегодня. Я буду ждать после полуночи. Обещай!
Малфой целует её губы, трепетными, короткими касаниями. Гермиона дрожит от упоения этой нежностью. Как она теперь будет с этим жить?
— Я не могу обещать…
— Я всё равно буду ждать, слышишь? Буду ждать каждый день, пока ты не решишься.
— Оставим всё как было! — прошептала она. — Будем общаться как раньше…
— Это невозможно. Неужели ты не видишь?
И рука на её талии усиливает давление, привлекая женщину к его бёдрам. Она чувствует его напряжение, пугается собственного желания прикоснуться к нему, сорвать с него эту наглухо застёгнутую мантию. Смотрит в его измученные страстью глаза.
— Мы не можем! Это против всех норм, против…
— Да о чём ты? Какие нормы? — усмехается он. — Зачем ты спросила, как я отношусь к тебе? Подразнить?
— Нет, я и не думала! Была уверена, что ты… просто посмеёшься… прости!
Его горькая усмешка ранила сердце.
— Ты так плохо меня знаешь. Признаться, и я тебя совсем не знаю… с этой стороны.
— Ох, помолчи! — она смущена до предела, спрятала лицо в ладонях.
— Я буду тебя ждать, слышишь? Мы во всём разберёмся!
Драко бросил взгляд на наручные часы.
— Прости. У меня ещё студенты со своими зельями. Не раздумывай! Просто сделай! Ладно?
Она молчала, опустив глаза и разыскивая свои очки в кармане мантии. Её растерянность тревожила, но Драко надеялся, что здравый смысл, как обычно, возобладает. Малфой приподнял её подбородок и взглянул в глаза. «Это лучше, чем во сне», — словно ветер пронеслось в её голове. Он нежно коснулся её губ и быстро покинул библиотеку.
У миссис Уизли были свои представления о здравом смысле. Она весь вечер пролежала на кровати, свернувшись калачиком, потом ночь, часть утра. Перед ней стояла фотография. Рональд на ней был смущённым. Он всегда не очень хорошо выходил на фотографиях, но Гермиона любила его таким.
— Я предала тебя. Предала так скоро, — трепетно касаясь его огненно-рыжих волос шептала она. — Прости.
Её сознание снова проваливалось в воспоминания горячих губ, ласковых прикосновений другого мужчины, того, кто ждал её в подземельях замка Хогвартс.
***
Драко ходил из угла в угол. Как давно он не испытывал этого чувства — растерянности, неопределённости. Вины. В ту секунду, когда коснулся плеч женщины, о которой так много думал всё это время, внутри что-то щёлкнуло. Он словно обезумел, потерял самообладание.
Малфой столько лет ожидал, что его жизнь постепенно начнёт клониться к закату. Ждал нетерпеливо, в надежде снова быть с той, которую любил — со своей нежной Стори.
К часу ночи он уже был уверен, что Грейнджер не придёт. Что будет дальше, совершенно не понятно. Драко всё ещё переживал эти страстные моменты нежности, когда совсем другая женщина, овладела его душой и телом. Он с сожалением смотрел куда-то вглубь своего сердца, повторяя лишь одно: «Прости, Стори. Я тебя не дождался».
Драко с трепетом ждал ту, что скрывалась от него в башне Гриффиндора.
========== Глава 7 ==========
Комментарий к Глава 7
В это жаркре лето всем хочется немножечко зимы! Во всех моих историях сейчас зима. Бывает же…
В тот день перед ней неожиданно опустилась половинка апельсина. Сердце замерло. Ей казалось, что прошло не меньше года с того момента, когда он напоминал о себе так. Обеденный перерыв — их время. Она с трепетом отломила сочную дольку и только отправила её в рот, как Малфой уселся напротив, заняв стул Невилла.
— Объясни мне, что с тобой такое? — сразу же начал Драко. — Я могу понять. Почти уверен, что знаю причину, иначе… пришёл бы сам.
Гермиона подняла на него глаза. Перед ней спокойный, уверенный, ожидающий ответа мужчина. Она чувствует, как её грудь охватывает огонь. Яркие вспышки того, что произошло между ними в Запретной секции. Это невозможно контролировать. Глядя на Малфоя, вспоминает прикосновения его рук, движения губ, аромат. Гермиона тает, и её взгляд теплеет.
Она понимает, что он читает её, потому что лёгкая усмешка появляется на его губах.
— Я знаю, чего ты боишься. Думаешь, я чувствую себя как-то иначе?
Гермиона покраснела до корней волос. Дыхание замерло.
— Ты думал о ней? — робко спросила Гермиона.
Драко опустил глаза, кивнул, взглянул на неё снова.
— Позже. Но когда… был с тобой…
И она прочла его. Это было ясно. Его щёки порозовели, он глубоко вдохнул, и Гермиона поняла — он думал о том вечере. Смущённая улыбка украсила его лицо. Драко смотрел ей в глаза открыто, и она поняла, что нет смысла скрываться, и тоже улыбнулась.
Они молча изучали друг друга, словно думали об одном и том же. Рядом с ним Гермиона забывала обо всём. Рядом с ним она чувствовала, что живёт. Без него — её жизнь жалкая и печальная, наполненная сожалениями об утраченном.
— Никто не требует от нас забывать любимых людей, — тихо заговорил он. — Это нормально — любить, вспоминать, даже чувствовать вину…
Её сердце замерло. Это просто потрясающе, что он все понимает. Что он настолько близок.
— Я не готова, — опуская глаза прошептала она. — Слишком рано, понимаешь? Я… люблю его… это правда.
Она зажмурилась, отвернулась. Почувствовала, как его пальцы робко накрывают её руки, бессильно лежащие на столе. Нежность затапливает. Мурашки покрывают тело.
— Я знаю, — прошептал он. — Пусть всё останется, как есть. Ты права. Раны слишком свежи… — Гермиона снова взглянула на него, на его опущенные ресницы, на умиротворённое выражение лица, изящные губы. Драко снова вздохнул, устремил на неё спокойный, уверенный взгляд. — Нет смысла притворяться. Разве мы не были друзьями, Грейнджер? Пусть так и будет.
Она перевернула ладони вверх и нежно сжала его пальцы.