Они танцевали и молчали, не замечая, сколько прошло времени. Пока Драко не понял, что её дыхание сбивается. Он крепко обнял её за талию и подхватил на руки, продолжая кружить. Гермиона тихонько взвизгнула и обхватила его за шею руками. Их глаза так близко, а сердца бьются совсем рядом. Наслаждение погрузиться в его аромат. Даже сейчас, в строгом сером костюме, вернувшись из дома, Драко всё равно пахнет травами и миндалём. Как же хорошо в его руках…
И только теперь они слышат тихий шёпот и хихиканье.
— Слизерин! — воскликнул профессор Малфой, и глаза Гермионы в ужасе расширились. — Марш спать, немедленно!
Хохот старшекурсников заполнил коридор, и топот десятка пар ног гулом разнёсся по замку.
— Это… ужасно неловко, — прошептала Гермиона, пытаясь сообразить, как выйти из сложившейся ситуации. Драко поставил её на пол, и они, смутившись, отвели друг от друга взгляд и направились к выходу.
— Забини своего добилась, маленькая бестия, — усмехнулся он. — Это совсем не Блейза черты.
— Да, — усмехнулась Гермиона. — Это Лаванда. Её натура!
— Взрывное зелье.
— Точно, — она глубоко вдохнула и выпалила: — Я очень рада, что ты здесь! Так намного спокойнее. Наш Филч слишком стар, чтобы за всем уследить.
— Ты бы справилась с любой опасностью, — усмехнулся Драко. — Парализующие заклятия никто не отменял. С ними у тебя порядок.
— И всё же… спасибо, что ты вернулся. Наверное, если бы не ты, у нас состоялся бы самопроизвольный бал, я бы с ними не справилась, — усмехнулась Гермиона, абсолютно уверенная, однако, что старшекурсники не представляли никакой проблемы.
— Очевидно! — засмеялся он.
Они дошли до входа в башню Гриффиндора.
Ждал ли Драко её приглашения? Да, наверное. Знал ли, что его не будет? Был почти уверен. Он слишком хорошо изучил миссис Уизли за эти два года. Даже если она этого хотела, не позвала бы всё равно. Драко готов к этому. И всё же, когда она немного растерянно поднимает на него глаза и в неловкости морщит носик, произнося: «Спокойной ночи…», его настигает разочарование. Это похоже на боль, которая медленно поднимается к горлу, сдавливает его, не позволяя дышать.
Он подходит чуть ближе, склоняясь к её лицу, и Гермиона впивается пальцами в колонну арки позади. Отступать некуда. Но он всего лишь нежно касается чуть приоткрытыми губами её щеки, замирает на несколько секунд, обжигая её ухо дыханием.
Мороз пробегает по её коже. Гермиона с блаженством закрывает глаза, хочет коснуться его груди ладонью, приблизиться, испить этой нежности, хоть глоточек, но он выдыхает: «Спокойной ночи…» и устремляется прочь.
В груди горит. Гермиона смотрит ему вслед разочарованно, но понимает, что иначе и быть не могло. Она всё равно не позволила бы ему… ничего бы не позволила. Развернувшись, медленно стала подниматься в башню. Поцелуй, оставшийся печатью на щеке, будоражил душу, воскрешал воспоминания — воздушное кружение снежинок и его взгляд на платформе Хогсмида. Биение сердца, которое она ощутила, обнимая его шею. Яростный, жаждущий нежности поцелуй в Запретной секции.
Гермиона ускоряла шаг, почти бежала. В груди разгоралось что-то. Что-то безудержно сладкое. Забытое ощущение, что она нужна. Нужна тому, к кому её тянет с необъяснимой силой. Невозможное, но такое близкое счастье, которого она легко себя лишает. Он покинул родной дом в рождественскую ночь. Ночь, которая принадлежит семье, детям, родителям. Но он здесь…
Она влетела в свою комнату запыхавшаяся, разгорячённая своими мыслями и чувствами. На ходу вырывала шпильки из волос, нервничала и злилась на саму себя.
— Что с тобой происходит? — шептала она, порывисто расчёсывая пышные локоны, укрывшие плечи и спину. — Это глупо! Всё прошло! Ничего уже не будет, как прежде. Всё осталось в другом мире. Невозможно!
Слёзы застелили глаза.
— Нужно развеять все его надежды! Прекратить! Что я делаю? Это неправильно! Рон! За что?
Она стащила вечернее платье, с трудом расстегнула туфли. Надев на голову шапочку, встала под душ, в надежде освежиться, успокоиться. Но ласковые струи воды волновали ещё больше, словно руки Драко Малфоя. Она со стоном досады обняла свои плечи.
— Ты так нежен… что ты делаешь со мной? Как это прекратить?
Она закрыла воду. Поспешно вытерлась и надела домашнюю лёгкую мантию, напоминавшую магловский халат, только с просторными рукавами — приятный цвет кофе с молоком успокаивал, золотистые лилии, цветущие на ней, делали её праздничной. Но это было так неуместно, так… восхитительно! Гермиона знала, как красива в ней, как роскошно каштановые волосы обрамляют её лицо.
— Слишком рано! — зажмурившись шептала она. — Я должна ему сказать, поставить точку. Он не должен ждать, надеяться. Я не могу.
Бросив взгляд на фотографию, стоящую на трюмо, она быстро сунула маленькие ступни в лёгкие домашние туфли-лодочки и, прихватив свою палочку, выбежала из комнаты. Гермиона запечатала вход в гостиную Гриффиндора, чтобы дети не вздумали бродить по замку, и устремилась вниз.
Сердце бешено стучало, перед глазами мелькали воспоминания, одно волнительнее другого. Гермиона знает — он ждёт её, но готова ли она? Не причинит ли ему боль? Ведь он столько страдал, столько лет в одиночестве…
Она замерла у выхода из башни. Разве Малфой не важен для неё так же, как она для него? Он просил прийти к нему, тогда, после их поцелуя. Ведь она так и не узнала, что же Драко хотел сказать.
Гермиона ускорила шаг. Всей душой рвалась в мрачные подземелья, как никогда в жизни. Она не знала, что скажет, в голове туман, лишь звук его дыхания сопровождал весь этот необъяснимо долгий путь. Гермиона уже бежала по первому этажу, когда услышала громкий стук подошв. Замерла. Обернулась.
Малфой решительным шагом шёл в её сторону. Брови сурово сошлись на переносице, губы сжаты в линию. От его великолепного костюма остались только брюки и расстёгнутая на три пуговицы белоснежная рубашка.
Её сердце выпрыгивало из груди. Внутри что-то дрогнуло. Пламя охватило всё тело. Ещё два шага, один шаг…
— Драко, я хотела… — она испугалась собственных слов, глубоко вдохнула, коснулась его предплечья.
Взгляд его серых глаз безумно блуждал по её лицу, волосам, обнажённой шеё.
— Не говори ничего… — выдохнул он, трепетно касаясь ладонями её тоненькой талии, спрятанной под просторной шёлковой мантией. Её щёки заполыхали. — Я должен был…
— И ты ничего не говори, — прошептала она, робко касаясь пальцами его губ, утопая в его объятиях, запрокидывая голову, чтобы не потерять его взгляд.
Страстный поцелуй опалил её губы. Драко захватил Гермиону в сладкий плен, вырвав протяжный стон из её груди. Плавные, настойчивые движения лишили разума. Мягкие, трепетные, влажные прикосновения. Его руки ласкали её хрупкие, дрожащие плечи, маленькую спину.
Гермиона отвечала пылко, безудержно, с блаженством впиваясь пальцами в его плечи.
Драко прервал поцелуй на мгновение, взглянул в её затуманенные страстью глаза.
— Я запечатал гостиные. Все, кроме Гриффиндора.
Её улыбка расплавила его сердце — нежная, весёлая, такая открытая.
— Я сама запечатала её.
— Замок наш… — улыбнувшись прохрипел он.
— Замок наш! — тихо ответила она.
Драко впился в её губы, погружая тонкие пальцы в её волосы, наслаждаясь её нежными стонами. Она ощутила, что прижата спиной к каменной стене. Его губы скользнули по её подбородку, к белоснежной шее.
— Какая ты маленькая, Грейнджер, — с восторгом шептал он. — Такая нежная, моя девочка…