Он видел всё. Все перемены в её настроении, её смущение и боль. Им так нужно было поговорить! Ужин закончился, студенты отправились спать — всем, конечно, известно, как ложатся спать студенты в десять вечера. И тем не менее, Драко был почти уверен — сегодня его маленькая львица занята, ей предстоит вечер и, скорее всего, часть ночи, в обществе дочери. Вежливо попрощавшись, он отправился в свои комнаты.
Гермиона проводила его ласковым взглядом, надеясь однако, что у них ещё будет время поговорить.
***
— Ты больше не носишь траур? — игриво спросила Роза, плюхаясь на прикроватный пуф в спальне матери.
Гермиона насторожилась. Она и так уже догадалась, что дочь это заметила, но почему-то оказалась не готова отвечать. Да и тон Розы немного озадачил — это была насмешка или искренняя радость? Миссис Уизли ужасно смущало это чувство — ощущение, что она преступница, нарушающая закон.
— Нет, милая, — вздохнула мать. — Это просто суета. Знаешь, так была весь день занята, что перед отъездом не успела сообразить, что надеть.
Гермиона опустилась на пуфик у трюмо и стала расчёсывать волосы. Сейчас на ней была тёмно синяя шёлковая мантия, которую она обычно носила в уединении.
— Жаль, — вдруг искренне вздохнула Роза, и Гермиона ещё больше заволновалась. — А мне на секундочку показалось, что ты решилась. Ведь мы уже говорили об этом. Мамочка, жизнь не стоит на месте! — воскликнула дочь. — Папа любил тебя и вовсе не хотел бы, чтобы ты превратилась в монахиню…
— Вот тут ты ошибаешься, — с грустью усмехнулась Гермиона, но потом её голос зазвучал ласково и так нежно: — Твой отец был собственником и ревнивцем. Я искренне хотела… остаться с ним навсегда…
— Хотела? — Роза удивлённо уставилась на мать. Эти голубые глаза разбили матери сердце, словно сам Рональд взирал на неё из глубины этих глаз. — Значит… мне не показалось? Мистер Малфой…
— Рози, пожалуйста… — шепнула Гермиона, понимая, что это конец её конспирации. Жар опалил все её внутренности, выступая слезами на глазах. Гермиона запрокинула голову, пытаясь сдержать их и не выпустить наружу.
— Ох, мамочка! — с улыбкой умиления вздохнула дочь. — Никто не осудит тебя! Ведь ты молода! Посмотри, какая ты красивая! Мистер Малфой…
— Дорогая, прошу…
— Нет, мамулечка, ты поверь, я понимаю тебя, как никто! — Роза бросилась на колени возле ног матери обняла её за талию, прижимаясь огненно-рыжей головой к её животу. — После того, как мы с Дастином… ну… оххх…
— Что? — Гермиона вспыхнула. Слёзы мгновенно высохли, а дыхание сбилось. — Что вы с Дастином?
Роза вцепилась в мать, не дав ей возможности посмотреть дочери в глаза, а девушка затараторила.
— Ну, мы решили, раз день свадьбы назначен, раз мы вместе, то… чего тянуть? Я знаю, знаю! Только после свадьбы, всё такое, ты меня этому всегда учила! Просто мы не выдержали, не смогли — это было выше наших сил…
Гермиона еле-еле проглотила ком, накрепко застрявший в горле. Её девочка стала женщиной. Внутри всё задрожало. Как она понимает её сейчас!
— Рози…
— Ох, мамочка! Только не ругайся! Пожалуйста! — смущённо засмеялась дочь. — Знаешь, я не могу, когда Дастин называет меня Рози, сразу вспоминаю о тебе и всё, кхм, настроение пропадает, — потом зашептала: — Он меня целует, а у меня ты перед глазами, не знаю, что делать. Дасти обижается…
Гермиона с трудом сдержала слёзы умиления, прочистила горло.
— Он мог бы называть тебя как-нибудь иначе, на что тут обижаться?
— Но ему нравится Рози! — вздохнула девушка.
Мать с нежностью взглянула дочери в глаза, погладила её рыжие локоны.
— В таком случае, считай, что я дарю Дастину твоё имя, и всякий раз, когда он будет произносить его, помни — это драгоценный дар ему от меня. Храните вашу нежность, милая! Я так рада за вас!
Они обнялись. Как же хорошо, когда её любимая девочка рядом! Но Гермиона точно знает — Роза не оставит свои вопросы без ответов. Не прошло и минуты, как дочь пробубнила матери в живот:
— А как мистер Малфой тебя называет?
Гермиона зажмурилась, глубоко вдохнула и… молчала. Роза подняла голову и посмотрела на мать. Миссис Уизли не могла смотреть дочери в глаза. На неё смотрели глаза Рональда, и это просто убивало.
— Ма-а-ама-а-а! — прошептала девушка. — Это очевидно! Нет смысла скрывать. Я ещё в прошлом году заметила, как он смотрит на тебя, — сердце Гермионы обрушилось в пятки. — Я знаю, ты любишь папу. Но прошло уже столько времени. А мистер Малфой любит тебя — это видно!
— Роза, пожалуйста, давай не будем об этом, — шепнула Гермиона. Её лицо горело так, что в глазах защипало. Дочь терпеливо вздохнула.
— Хорошо. Я понимаю. Наверное, трудно принять свои чувства к другому человеку. Это странно. Мне кажется, я бы никогда не смогла забыть… Ох, лучше даже не думать об этом! Как хорошо, что Дастин не мракоборец… Прости, мамочка!
Роза порывисто обняла мать, потому что слезинка не удержалась на глазах Гермионы и заскользила по щеке.
— Прости, прости! Я не стану больше вмешиваться. Только прошу, знай! Мы с Хьюго поддержим тебя во всём. Мы так тебя любим, мамочка!
Гермиона с трудом восстановила дыхание, понадобилось не меньше пяти минут, прежде чем она тихо вымолвила:
— Он называет меня… Грейнджер, как когда-то в школе, — Роза просияла радостной улыбкой, и Гермиона трепетно поцеловала её зардевшуюся от волнения щёчку. — Спасибо тебе, счастье моё…
========== Глава 10 ==========
Гермиона наивно полагала, что Рози просидит у неё до поздней ночи, ведь маме с дочкой так много нужно обсудить: приготовления к свадьбе, платье, гостей, новую работу дочери в Министерстве, планы на медовый месяц, прочитанные книги, общих друзей и еще много-много чего.
Заботливая будущая тёща приготовила ночлег для Дастина в подземельях, в комнатах для гостей. Для дочери отвела одну из спален в башне Гриффиндора. Но уже в первом часу ночи стало ясно, что Роза не находит себе места. Она стала отвлекаться и теряла нить разговора, то и дело переводя тему на их с Дастином отношения.
В итоге Гермиона догадалась — её маленькая девочка рвётся к нему, к своему возлюбленному.
— Будешь ночевать в подземельях? — откровенно спросила мать с абсолютно понимающим выражением лица.
Роза зарделась, совсем так же ярко, как всегда краснел её отец. Она с трудом сдержала улыбку и прошептала:
— Ты не обидишься? Я знаю, мы так давно не виделись…
— У нас ещё будет время, — улыбнулась мать. — Я тебя прекрасно понимаю.
— Спасибо, мамочка! — шепнула Роза, крепко обняв её за шею, и умчалась.
Гермиона вздохнула и, взглянув на себя в зеркало, прошептала:
— А что ты хотела? Как сказал Малфой: дети выросли, строят отношения… выходят замуж, женятся, заводят детей. Так всегда было и всегда будет. Наблюдай и радуйся.
Она устало улыбнулась своему отражению, опустила глаза и долго сидела в какой-то неопределённости. Спать не хотелось. Зачем она выпила кофе во время ужина? Ах, да — рассчитывала на долгий разговор. Гермиона скинула синюю мантию, оставшись в длинной, такой же шёлковой сорочке на тонких бретельках. Упала на кровать и уставилась в потолок балдахина.
Она думала: «Как жаль, что Рональд не дожил до этого дня. Он не увидит свадьбу своей дочери, никогда не возьмёт на руки внуков. Остаётся лишь надеяться, что где-то там — в каких-то иных мирах — ему гораздо лучше. Ведь он был хорошим человеком — честным, ответственным, любящим. У него прекрасные дети, и их ждёт счастливое будущее. Я верю в это!»
Гермиона почувствовала, как в глазах всё расплывается из-за слёз нежности. Её жизнь была прекрасна, наполнена любовью. Всегда. Это так естественно, что её дочь теперь купается в любви, что она нашла своё счастье.