— Никогда не замечала, какой ты красивый, — прошептала она. — Как это возможно?
Рональд не был красив. Он был милый, симпатичный, иногда очень забавный. В нём было особое обаяние, которое так нравилось Гермионе. Но Драко… Драко по-настоящему красив — правильные черты лица, утончённые. Его волосы удивительны. И всё же, ей так нравились огненно-рыжие мягкие пряди.
Гермиона вздохнула. Зажмурилась. Она снова сравнивает. Снова и снова. Разрез глаз, форму бровей, губы, колкость щетины и манеру смеяться. Она снова взглянула на спящего Драко.
Ну и что? Наверное, это неизбежно. Ведь она любит их, любит и Рональда, и Драко. И вовсе не в их внешность она влюблялась. Рон казался ей самым красивым парнем на свете тогда, в школе, а Малфой был просто гадом — в целом. И вся эта его «красота», о которой болтали девчонки, была незаметна. Она скрывалась за его скверным характером и дурными поступками. Только теперь, когда его внутренняя красота проявилась явно, и внешняя стала заметна.
Она долго ещё любовалась своим мужчиной. Но пока не забрезжил зимний рассвет, нужно было его разбудить, Малфой хотел вернуться в поместье пораньше. Гермиона с трепетом поцеловала его губы. Драко глубоко-глубоко вдохнул, и его длинные руки обвили её хрупкую маленькую фигурку.
— Я всё ещё сплю? — тихо прохрипел он, и чудесная улыбка озарила его лицо.
— А как бы ты предпочёл? — прошептала она, целуя его колючую щёку, потом вторую. — Тебе пора…
— Да, я знаю, — вздохнул он. — Но есть один парень, который диктует мне правила поведения.
Она удивлённо захлопала ресницами и в ужасе выдохнула:
— Какой ещё парень?
— Вот этот, — расплылся Драко в широченной улыбке, прижимаясь к её животу твёрдым бугром.
— Малфой! — возмущённо воскликнула она и рассмеялась, обвивая руками его плечи.
Он тоже рассмеялся, переворачивая её на спину, наваливаясь всем весом. Гермиона тихонько взвизгнула и оказалась перед ним в полностью беспомощном виде. Его ладонь настойчиво скользнула по бедру, приподнимая её длинную сорочку.
Драко наслаждался её участившимся дыханием, этим ожидающим взглядом, изучавшим его губы, нос, глаза. Её руками, нетерпеливо скользнувшими к завязкам на его пижамных штанах.
— У тебя каждое утро так, Малфой? — ласково прошептала она. — Мне уже начать волноваться?
— Я думаю, тебе нужно начать приходить в восторг… — тихо прохрипел он, уже ощущая её горячую влагу кончиками пальцев. Она сладко застонала, прогибая спину, закрывая глаза от блаженства.
— Это будет быстро, моя крошка, м-м-м, моя сладкая девочка! — он ласково поглаживал её, наслаждаясь стонами женщины.
— Не тяни, умоляю! — захныкала она, подаваясь к нему бёдрами, плотнее прижимаясь влажным лоном к его ловким пальцам, запрокидывая голову. Её распущенные локоны разметались по подушке, а тонкая лямочка сползла с плеча, обнажив грудь, к которой он незамедлительно припал губами. Стоило лишь раз толкнуться в неё, и комната заполнилась их стонами.
Как же хорошо было отпустить себя! Гермиона никогда не чувствовала себя такой счастливой. Никогда. Каждое его движение дарило сладость, которой она прежде не знала.
Сейчас, сидя в директорском кресле, она размышляла о том, что, возможно, дело в возрасте. Прежде она не знала себя так хорошо, много чего не знала, не осознавала. А теперь каждое ощущение, словно яркая искра. Она знает, как себя вести, знает, свои самые чувствительные точки. И им так легко вдвоём, потому что она знает и его самые чувствительные точки. Как он дрожит от восторга, когда она сминает пальцами его ягодицы, как Драко стонет, если она царапает ноготками его спину. А поцелуи в губы ускоряют процесс в два раза, он просто теряет контроль.
Она улыбалась собственным мыслям, и на душе стало спокойно. Пора идти в Большой зал, скоро студенты явятся на завтрак, а после вчерашней «попойки» им, возможно, понадобится помощь.
С досадой закатив глаза, Гермиона решительно поднялась и погрузилась в свои директорские обязанности.
***
Драко не ждал, что его будут встречать. До завтрака достаточно времени, но открыть камин в холле он просил ещё вчера, сообщив матери о намерении прибыть в поместье.
В холле было тихо, весь дом как будто спал, и Драко уже собирался подняться к сыну, когда услышал мягкие шаги матери. Её поступь ни с чьей не перепутаешь.
— Здравствуй, мама, — улыбнулся Драко, но выражение его лица тут же изменилось, — что случилось?
Она была полностью одета и причёсана, словно поднялась давно или… не ложилась вовсе, усталость отразилась на лице пожилой, но всё ещё красивой женщины. Обеспокоенность матери заставила сердце сжаться от тревоги. Драко понял, что это непреодолимое желание вернуться домой было неспроста.
Нарцисса протянула к сыну руки, и Драко бережно сжал холодные пальцы матери в своих.
— Я немного растеряна, Драко. Твой отец…
— Он болен? — его глаза в ужасе расширились.
— Ах, я не знаю, милый, — лицо Драко вытянулось в полном недоумении. — Прости, сынок, я тебя пугаю. Но и сама немного встревожена. Он захандрил, понимаешь? Ты знаешь, как я всегда переживаю его хандру.
— Дело во мне, не так ли? — нахмурился Драко. — Это снова его предрассудки!
Мужчина сдавил переносицу двумя пальцами, зажмурился, пытаясь справиться с гневом, наполнившим его сердце.
— Прошу, сынок, не торопись с выводами, идём в гостиную, я попытаюсь объяснить…
— Пэтти! — чуть громче, чем обычно, позвал Драко. Домовой эльф в белоснежной наволочке явилась перед ним. — Кофе для меня и зелёный чай для хозяйки, будь добра!
— Да, хозяин! — пискнула домовая и исчезла.
Усевшись в кресло и сделав глоток горячего кофе, Драко немного расслабился, утешая себя мыслью, что отец хотя бы не болен. Тогда мать начала повествование:
— В ту ночь, когда ты покинул поместье, я не могла заснуть, — её лицо озарила нежная улыбка, — была так счастлива, что ты решил действовать. Ведь ты не зря туда вернулся, правда? — с надеждой спросила она.
— Не зря, мама, я надеялся обсудить это с вами сегодня.
Нарцисса отвела взгляд, вздохнула.
— Поверь, милый, я так ждала этого момента и не думала… В общем, за завтраком твой отец, конечно осведомился, почему ты отсутствуешь. Когда я ответила, что ты вернулся в Хогвартс, чтобы помочь миссис Уизли, Скорпиус даже на месте подпрыгнул и выпалил: «Неужели? Так они теперь вместе?» Он был так рад, дорогой! — и Нарцисса, чуть склонившись к сыну, погладила его запястье. — Но потом он опомнился, взглянул на деда и растерялся — испугался, не сболтнул ли чего лишнего…
У Драко сердце ныло, переполняясь противоречивыми чувствами. Он был счастлив, что сын на его стороне, что всё понимает, но страх перед реакцией отца до сих пор воскрешал в памяти тот детский трепет, с которым Драко по сей день не может совладать, и это удручало.
Мать же продолжала:
— Однако, твой отец остался совершенно безучастен, сказал лишь: «В самом деле? Любопытно». На этом всё. Мы спокойно позавтракали, раскрыли подарки, ох, та восхитительная брошь просто чудесна, милый! — улыбнулась она, и Драко улыбнулся в ответ. — Потом Скорпиус испарился. Уверена, он скрывает от нас девушку, но я не думаю, что стоит его торопить с признаниями — он взрослый. Мы с твоим отцом прогулялись, полюбовались зимними пейзажами, и мне всё казалось, что он слишком молчалив, а ведь Люциус так любит рассуждать о политике, о властях, о событиях в Мире. А тут — тишина. В обед он тоже был весь в себе. Я ждала вопросов о тебе и Гермионе, не верилось, что ему всё равно. Но потом он не явился к ужину, прислал Пэтти объявить, чтобы его не тревожили. А среди ночи пришёл ко мне и заявил, что мы возвращаемся в Грецию… — сердце Драко ёкнуло, — как-то путано говорил о каких-то обидах, о невозможности находиться в этом доме. Отрывисто как-то, взволновано. Прости, милый, но я так и не поняла, что его так расстроило. Мне казалось, что он будет рад, когда узнает, что Гермиона ответила тебе взаимностью, мы ведь с ним не раз это обсуждали. Но… он всю ночь не спал, лежал, уставившись в одну точку. Я ничего не понимаю. Он не говорит со мной, может… поговорит с тобой.