— Я ведь только что трансгрессировал, да?
— Точно, и весьма удачно на мой взгляд. Ведь в первый раз всех выворачивает.
— Неудивительно, — проговорил Поттер, переведя взгляд на одноклассницу, которая спокойно стояла и усмехалась, наблюдая за ним.
Директор, сказав идти за ним, поспешил восвояси. Ребята пошли за ним. Там, где они оказались, была деревушка, под названием «Бадли-Бэббертон». Милые домики, заборчики, огораживая домишки, почтовые ящики. На улице уже было темно, хоть это и понятно, времени и так было много, когда Алекса оказалась в метро, то сейчас точно часов девять-десять, если не больше. Шли они по каменной дорожке, которая вела вдоль домов. Альбус ничего не говорил, Гарри тоже молчал, а Фишер пыталась судорожно понять, что вообще происходит.
— Вы, верно задаетесь вопросом, зачем я привёл вас сюда? — спросил мужчина, останавливаясь около какого-то забора. Дверца была сломана, повиснув набекрень, по дорожке к дому были раскиданы стекла, входная дверь сломана. Что творилось же в самом доме, девушка могла только себе представить, но посмотрев на Дамблдора, поняла, что им придётся туда войти, и только она хотела задать вопрос, как мужчина снова заговорил, — Достаньте палочки.
После этих слов, директор пошёл в дом. Гриффиндорцы за ним, не забыв при этом произнести «Люмос», так как в помещении было темно. Интерьер нагнетал, вещи были разбросаны по разным углам, мебель разорвана и перевёрнута. Что означало, что здесь была бойня. Хоть Алекса и не боялась такого, но всё-таки держалась рядом с Гарри. Парень же предпочитал идти сзади директора. Мужчина, тихо звал кого-то, кого точно, девушка не понимала, поэтому пыталась сосредоточить слух на звуках, которые исходили. Неожиданно Поттер остановился, из-за чего Лекса чуть на него не налетела. Хмуро взглянув на парня, шатенка проследила за его взглядом. С потолка, где были видны доски, так как штукатурка осыпалась, капала кровь. Чтобы не вскрикнуть, Фишер вцепилась в рукав кофты брюнета. Капля крови упала Гарри на лоб, и он уже хотел её стереть, как рука Альбуса остановила его. Удивлённо посмотрев на Дамблдора, Алекса съежилась, потому что мужчина попробовал её на вкус. Послышался скрип, и директор Хогвартса обернулся, подростки позже уставились на одно целое кресло, которое стояло около окна. Мужчина начал приближаться к предмету мебели, Поттер за ним, а Алекса, все ещё держась за рукав кофты брюнета, тоже сделала шаг. И тут совсем неожиданно из кресла появилась голова, из-за чего шатенка чертыхнулась.
— Мерлинова голова, зачем так тыкать в меня, Альбус?! — спросила голова, и кресло начало выпрямляться, образуя мужскую фигуру, подергивая конечностями.
— Из тебя вышло убедительное кресло, Гораций, — заявил Дамблдор, сделав шаг назад.
Мужчина по имени Гораций, сказал, что самое тяжелое — это обивка, после чего поинтересовался, что его выдало? Альбус Дамблдор ответил, что драконья кровь. Услышав это, да и рассмотрев Горация, Фишер выпрямилась и отцепилась от гриффиндорца. И как только Алекса это сделала, мужчина в синей мантии, а до этого они ещё обменялись парочкой фраз, решил представить и подростков. Мужчину, который был креслом, полностью звали Гораций Слизнорт, тот чуть-чуть засмущался, помахивая рукавом пижамы. Ну, как зеленоглазая и ожидала, Дамблдор представил Гарри так, как положено «избранному». Слизнорт, усмехнувшись, начал ходить по комнате, отвечая на вопросы Альбуса, которые тот задавал. Алекса услышала обрывок предложения Горация, так как сама решила рассмотреть помещение.
— Пожиратели Смерти больше года пытаются меня завербовать, — услышав о прислужниках Тёмного Лорда, Лекса сразу вспомнила её встречу с ними, когда гуляла с Джоном. И, конечно, Пожиратели не привыкли, когда им отказывают.
Посмотрев на Поттера, который молча наблюдал и, в отличии от Лексы, внимательно слушал их разговор, обернулся, чтобы взглянуть на одноклассницу. Переведя взгляд на зелёные глаза парня, девушка и не заметила, как все в доме начало потихоньку возвращаться в прежний вид. И это сделал Дамблдор. Через несколько минут комната преобразилась, вернувшись в прежнее состояние. Здесь мило, заметил директор и Алекса, которая не могла оторвать взгляд от люстры. Альбус, переведя взгляд на Горация, удалился после в уборную, оставив их наедине со Слизнортом, который, пока Дамблдор шёл к другой комнате, сказал, чтобы Альбус не воображал, что будто он, Гораций, не знает, зачем здесь мужчина в синей мантии. И тут же заявил, что ответ его прежний и это «нет». Причём здесь все это, в голове девушки не укладывалось.
И, только сейчас, когда настала тишина, Лекса поняла, что её забыли представить. Гораций же, взглянув на Поттера, улыбнулся, но тут же перевёл взгляд на неё.
— А вы кто?
— Я Алекса Фишер.
Тот, сдержанно кивнул, и снова посмотрел на брюнета. Сделав пару комплиментов Поттеру, Слизнорт начал говорить о его матери — Лили. Шатенка слушала внимательно, пока Гораций не указал на фото, где была мама Гарри, но присмотревшись, Фишер увидела на фото и Ариану, которая, вместе с остальными, улыбалась в объектив. Сделав шаг поближе, зеленоглазая вглядывалась в уже знакомое лицо, серые глаза и очаровательную улыбку её матери. На столе стояло много рамок с фотографиями, многие были его бывшие ученики, и пока Гораций что-то рассказывал гриффиндорцу, Алекса продолжала смотреть на одно фото, где Ариана и Лили вместе со Слизнортом стояли и улыбались. Заметив заинтересованный взгляд Фишер, профессор улыбнулся.
— Ариана Ленас и Лили Эванс, способные были ученицы. Лучшие на своих факультетах.
Гарри, услышав слова Горация, внимательно вгляделся в фотографию, после чего посмотрел на сияющую улыбку подруги и задумался, после чего взял в руки рамку с фото, и тут шатенку кольнуло чувство совести, так как профессор заговорил о Сириусе Блэке, который погиб. Качнув головой, отгоняя мысли, зеленоглазая уставилась в лицо парня, который сразу напрягся. И тут же, как раз вовремя, появился директор, который спросил, можно ли ему взять журнальчик. Поттер сразу поспешил к нему и встал рядом. Алекса продолжала стоять на своём месте, но когда на нее посмотрел Альбус, тоже сделала шаг к нему.
— Ой, чуть не забыл. Знакомься, это… — он внимательно посмотрел в зеленые глаза шатенки, и поняв, что та все знает, продолжил, решив, что ничего страшного от правды не будет, — Аврора Штерн.
========== Глава 15 или “Малфой … кто?!”. ==========
— Аврора Штерн, — произнёс Дамблдор, внимательно смотря на своего друга.
Алекса взглянула на удивлённого Гарри, понимая в душе, что ему нужно будет все объяснить, но для начала Фишер нужно поговорить с директором. Переведя взгляд на Слизнорта, Лекса заметила, что профессор тоже удивлён, да и находится в неком замешательстве. Ощутимо чувствовалось напряжение, а молчание долго затягивалось. Моргнув, шатенка заметила, что губы Горация зашевелились, и он тяжело вздохнув, выговорил:
— Как говоришь тебя зовут?
Девушка поняла, что это вопрос на засыпку, на который ей нужно будет ответить честно, без вранья.
— Да, я дочь Арианы и Маркуса. Но зовут меня Алекса, и моя фамилия Фишер, — заявляет она, тяжело вздохнув, почувствовав какую-то лёгкость внутри от того, что сказала правду, да и то, что она чувствует себя родной дочерью Фишеров, для неё правда. Она привыкла к ним, она считает их своими родителями, потому что они воспитали её.
Опять наступила тишина. Гриффиндорка чувствовала взгляд Поттера на своей спине, который так и прожигал её взглядом. Ну, конечно, он ничего не понимает, вот и смотрит. Слизнорт же, шокировано переводит взгляд с девушки на своего друга.
— Ладно, Гораций, нам пора.
— Как, вы уже уходите? — спрашивает профессор, всматриваясь в Фишер, которая поворачивается и подходит к брюнету, пытаясь увернуться от его взгляда.
— Да, ты же все равно не согласился вернуться, — произнес Альбус и, развернувшись, поспешил к выходу. Гриффиндорцы пошли за ним, молча.
Оказавшись на улице, девушка взглянула в ночное небо и вздохнула прохладный воздух. Поттер, перестав смотреть на одноклассницу, шёл молча, задумавшись. Все трое сразу услышали, как в доме началось движение, а через пару секунд дверь открылась, и они услышали голос мужчины:
— Ну, хорошо, я согласен. Но я хочу бывший кабинет профессора Вилкоксона, а не тот, что был прежде. И ещё надбавки, жуткие времена нынче пошли.