Потом я пару часов бродил по Стокгольму. Мне понравился этот окруженный фиордами город, хотя на мой североамериканский вкус в нем не оказалось достаточно интересных музеев и достопримечательностей. Я зашел в парк и понаблюдал за тем, как двое шведов играли в шахматы за огромной шахматной доской. Пешки были высотой с фут, а слоны и кони – не меньше двух футов ростом. Что мне не понравилось в Швеции, так это цены. Три кроны – почти шестьдесят пять центов! – за банку кока-колы, десять крон за бутылку пива.
Вечером из Осло прилетел мой отец, и мы поужинали вместе. Я предупредил его, чтобы в Москве он не ждал от нас никаких чудес.
16 СЕНТЯБРЯ
Сегодня вечером первая встреча со шведской сборной. Я в ней, правда, участия не принимаю. Утром тренировался с «золотым» запасом, и мне то и дело приходилось уворачиваться от сильных бросков с близкого расстояния. Когда парень знает, что его сегодня не ставят на игру, он все свое зло срывает на шайбе и вратаре.
После тренировки я поговорил со шведами о том, как живут их хоккеисты. Оказывается, самыми высокооплачиваемыми шведскими «любителями» являются Стернер и вратарь Лейф Холмквист: оба получают по двадцать тысяч долларов в год за занятия хоккеем. Средний же игрок получает всего около шести тысяч в год и, чтобы прокормить себя и семью, вынужден еще работать. В самом деле, шесть тысяч в год не так уж много для Швеции, где банка колы обходится в шестьдесят пять центов. Через несколько дней Стернер уезжает из Швеции и будет играть за профессиональный клуб «Чикаго кугарс»[16], входящий во Всемирную хоккейную ассоциацию. Две недели назад другой известный шведский игрок, защитник Томми Бергман, тоже покинул ряды сборной и сейчас устраивается в «Детройт ред уингс»[17].
Так как игра должна начаться в 9.30 вечера, «золотой» запас провел в 6 часов еще одну тренировку. Перед тем как мы покинули лед, Гарри предупредил нас, чтобы мы не ходили по Стокгольму в пиджаках с эмблемой Канады. Мне кажется, он подозревает, что за нами охотятся шведские репортеры, которые не упустят случая снять нас за какимнибудь неблаговидным делом.
Я наблюдал за игрой с трибуны и сразу увидел, что со времени последней встречи с нами шведы ни на йоту не изменились. Играть против них ужасно неприятно: поневоле теряешь над собой контроль. Шведы славятся своим умением разыгрывать на льду мелодрамы, в особенности если это связано с падением. Одно дело, когда ты совершаешь для судьи и публики легкий кувырок, чтобы послать противника на скамью оштрафованных. Но совсем другое, если игрок в таких случаях делает четыре сальто, словно он падает с пятидесятиметровой вышки. Именно так поступают шведы. При подножке, даже случайной, они бросаются на лед и лежат, распростертые, едва ли не в течение часа. Наша команда не привыкла к такому спектаклю. В НХЛ существует неписаный закон – никакого актерства на льду. В раздевалках НХЛ актеров не любят.
Мы победили со счетом 4:1. Почему-то в течение всей игры я очень нервничал. Когда я наблюдаю, как мы играем против русских, у меня просто нет времени нервничать, потому что все происходит очень быстро. Здесь же я замечал ошибки за несколько секунд до того, как они происходили, и это заставляло меня волноваться. Шведы играли из рук вон плохо. По-моему, они утратили свой стиль. Может, им не хватало веры в свои силы или они испугались грозного соперника?
В этой встрече четко определилась разница отношения канадцев и шведов к судьям. В Канаде, когда судей представляют перед началом игры, публика их всегда освистывает. В Швеции же их принимают, как героев, вернувшихся с поля брани. Во время игры шведские хоккеисты могут выразить свое недовольство решением судьи исключительно в мягкой форме. Канадцы же, наоборот, любят вступать в пререкания, а могут и пригрозить судье. Так уж у нас принято относиться к судьям. Игрок знает, что не может изменить решение судьи, но надеется повлиять на его последующие решения. Нетрудно понять, почему шведы изображают нас такими нахалами.
Кульминацией матча, по крайней мере по мнению «золотого» запаса, была реклама, которую демонстрировали на льду в перерывах между периодами. В зале гас свет, и гигантский проектор посылал на лед рекламные картинки. Особым успехом пользовалась весьма привлекательная полуобнаженная девица, призывающая принимать какие-то таблетки.
17 СЕНТЯБРЯ
На утренней тренировке «золотого» запаса ко мне подкатил Гарри и сказал: «Ты играешь». И тут же я едва не получил нокаут. У ворот возникла свалка, я упал и ударился головой о перекладину. Если бы не моя новая маска, лежать бы мне на льду без сознания, а так на маске появилась лишь царапина.
Сказав, что я буду «играть», Гарри имел в виду поставить меня запасным к основному вратарю Эдди Джонстону. Ничего хорошего для меня из этого не вышло. Из-за высокого борта и низкой скамьи мне почти не было видно поля.
Я попробовал стоять, но это оказалось слишком утомительным. Тогда я принес из раздевалки стул и поставил его на скамью, но из этого тоже ничего не получилось. Кончил я тем, что целых два утомительных часа простоял на скамье на коленях.
Вчера мы играли неважно, а сегодня и того хуже. Гарри и Ферги ввели в игру почти весь «золотой» запас, который не играл чуть ли не с марта или апреля. Мы заработали много ненужных штрафов и, естественно, подняли шум по этому поводу. Но по правде говоря, восемьдесят процентов удалений мы заслужили, даже судьи НХЛ дали бы их нам. Тем не менее мы стали спорить с судьями и в итоге потеряли над игрой контроль. Не сыграй так здорово Эдди Джонстон, шведы разгромили бы нас в пух и прах. А так, при игре в меньшинстве, на последней минуте Филу Эспозито удалось забить гол, сделав счет 4:4.
Пора, пожалуй, перестать сетовать на судейство европейских рефери. Правила НХЛ и международные правила практически ничем не отличаются друг от друга – вся разница в их толковании. Вполне естественно поэтому, что судьи, работающие в разных хоккейных организациях, по-разному их толкуют. Даже в американском студенческом хоккее, например, судьи из западных штатов разрешают более грубую игру, чем судьи из восточных. Просто надо это учитывать, вот и все.
Наибольшая разница – в толковании правила об атаке игрока, не владеющего шайбой (блокировке). В НХЛ игрок за это неизменно получает двухминутный штраф, а в международном хоккее на это часто смотрят сквозь пальцы. Возможно, европейские судьи и не так уж хороши, но зато они столь же последовательны, как и их североамериканские коллеги. И уж если это удаление, то удаление. Мы заранее знали, что проводить игру в Стокгольме и Москве будут европейские судьи, и были на это согласны. За последствия мы должны отвечать сами. Канадские команды жалуются на европейское судейство с тех пор, как начали проводиться международные встречи. Пора бы привыкнуть к мысли, что европейские судьи не станут приспосабливаться к нашей манере игры.
Однако приведу классический пример, показывающий, что принятая в Европе система – когда на поле двое судей, обладающих равными правами, – не совсем разумна. Жан Рателль сбил с ног шведского игрока в углу поля. Вполне возможно, Рателль и сделал ему подножку. Однако ближайший к месту инцидента судья развел руки в сторону, традиционным жестом показав, что нарушения не было. Второй же судья, находившийся в противоположном конце льда, футах в пятидесяти, левой рукой указал на Рателля, а правую поднял вверх, что означало: как только шайбой овладеет команда Канады, Рателль будет удален с поля.
Естественно, мы затеяли бурный спор с судьями. Почему один из них показал, что нарушения нет, а второй потребовал удаления? Будь первый судья посообразительней, он не торопился бы со своим жестом.