Это, мягко говоря, слишком.
Энни смахивает слезу, ее взгляд полон сочувствия.
— Потому что это показывает, как высоко этот человек тебя ценит. Он так глубоко в тебя влюбился, и для меня было честью наблюдать, как ваши отношения разворачиваются. Так что держись за эту память. Держись за надежду, что он вернется.
Звук мяуканья Дэша отвлекает меня от коридора, где появляются Джулиана и он сам.
Я растягиваю губы в улыбке, хотя внутри все дрожит от боли.
— Привет, малыш.
Но она не отвечает улыбкой. Хлюпающий нос выдает ее.
Черт.
— Я скучаю по папочке.
Я широко развожу руки, и она падает мне в объятия. Ее маленькое тельце сотрясается от слез, и я сажаю ее себе на колени, чтобы она обняла меня крепче, как коала.
— Почему он так долго просыпается? — плачет она. — Разве он уже не вылечился?
— Я понимаю.
Я не могу отрицать ее разочарование. Это действительно долго и чертовски плохо. Ей позволено чувствовать это. Позволено устроить истерику, если хочет. Я удивлена, что она так долго сдерживалась.
Именно в этот момент, когда держу Джулиану, а она плачет у меня на руках, меня озаряет.
Не имеет значения, что я о себе думаю. Не имеет значения, считаю ли я себя хорошей матерью или пригодной для этой роли. Я здесь, независимо от этого. Я в игре. И эта малышка нуждается во мне. Так что буду кем угодно, сделаю все что угодно, чтобы обеспечить ее всем.
Даже если это значит быть ее матерью.
— У вас посетитель в комнате ожидания, — говорит медсестра, стоя в дверях.
Я бросаю взгляд на телефон, задаваясь вопросом, не МакКинли ли это, или Кэссиди, хотя ни один из них не писал.
Энни встает со стула и берет Джулиану с собой.
— Мы сходим поужинаем.
— Пока, папочка, — Джулиана машет безжизненному телу Александра. — Мы скоро вернемся, хорошо? Может быть, ты проснешься и поужинаешь с нами.
Еще один нож вонзается мне в сердце.
Медсестра выходит вместе с Энни, а я прошу Эдди последовать за ними, вместо того, чтобы оставаться со мной.
Несколько минут спустя в коридоре раздаются шаги. Я бросаю взгляд через плечо, но меня встречают не рыжие кудри МакКинли, и не полные надежды карие глаза Кэссиди. У двери стоит высокий, худой человек в дорогом костюме. Флуоресцентный свет отражается от его лысой головы, покрытой морщинами.
— Нет, — говорю я, выпрямляясь и показывая на него указательным пальцем. — Валите отсюда.
Он приподнимает густую серую бровь.
— Извини?
— Я знаю, кто вы, и вам здесь не рады, Лоренцо.
На его тонких губах появляется усмешка.
— Это разве не слишком грубо?
Я широко развожу руки, словно приглашая его в бой.
— Мы окружены кучей острых предметов, так что, если не хотите, чтобы вам воткнули один из них в глазницу, советую развернуться и уйти. Рак будет наименьшей из проблем, когда я с вами разделаюсь.
Он удивленно хихикает, подходя ближе.
— Ну и очаровательная молодая леди, не так ли?
Я стискиваю зубы.
— Клянусь, я вызову охрану, и вас выкинут отсюда.
Он останавливается и поднимает руки над головой.
— Я просто хотел узнать, как мой внук.
Мои брови ползут к волосам.
— Внук? Вы имеете в виду того, кого игнорировали последние двадцать девять лет жизни? Того, кого пытаетесь обмануть, лишив родительской виллы? Того внука?
Он ухмыляется.
— А ты, должно быть, жена, которую он нашел, чтобы обмануть меня, лишив наследства. Скажи, сколько он тебе платит? Я могу предложить больше.
Я издаю звук тошноты и морщусь.
— Фу, хотите, чтобы я вышла за вас замуж? Извините, но я не в восторге от богатых папочек.
Он хихикает.
— Ты понимаешь, что я имею в виду, Ария.
Звук моего имени, вырвавшийся из его уст, пронзает ледяной дрожью, пробегающей по спине.
— Я скажу это только один раз: убирайтесь. Немедленно.
Я достаю телефон из заднего кармана и, быстро набирая сообщение, прошу Эдди помочь в палате, но прошу не подпускать Энни и Джулиану.
— Я пришел не устраивать беспорядки. Я сочувствую тебе, по-настоящему. И могу предложить выход. Ты не подписывалась на все это, — он размахивает рукой, указывая на Александра, лежащего безжизненным на кровати. — Ты думала, что будет легко, не так ли? Он покупает тебе художественную галерею в обмен на брачный договор. Вы встречаетесь несколько раз, проводите время, притворяясь парой. Но это слишком большая ответственность. Ты готова оставаться рядом, пока это продлится?
Его слова — оскорбительная намек.