— Мне приятно, что игроки заботятся друг о друге. Взять хотя бы Павла Буре, позвонившего, как только стало известно, что Игорь Ларионов дал согласие поехать в Солт-Лейк-Сити. На прошлой Олимпиаде Павел был достойным капитаном, лидером, который в самые трудные моменты вел команду за собой. Но тут он сам сказал мне, что капитаном должен быть Игорь. То, что Буре думает не о себе, а о команде, очень меня порадовало. Звезд много в каждой из сборных, и преимущество получит тот, кому удастся первым объединить их одной целью, создать наилучшую атмосферу.
Что же касается Буре, то он всегда был притягательной фигурой для хозяев высоких политических кабинетов в России. Даже в те времена, когда большинство энхаэловцев предпочитало на родину вообще не приезжать, он не только делал это регулярно, но и встречался с сильными мира того. Свидетельством тому — отрывок из уже упомянутого нашего интервью с Русской Ракетой в феврале 97-го во время Матча всех звезд:
— Говорят, вы преподнесли недавно заново выпущенные часы марки «Павел Буре» кому-то из высших руководителей России?
— Премьер-министру Виктору Черномырдину. Приходил к нему в кабинет в Белом доме, и у нас состоялась часовая беседа.
— О чем говорили — о часах или о хоккее?
— Идеей с часами он весьма заинтересовался. Но не в этом суть. Он расспрашивал меня обо всем: о хоккее, о жизни в Штатах. Я волновался, когда шел к нему — премьер-министр все-таки. Его тогда только что вновь назначили председателем правительства, и я сразу же поздравил его с этим. А он: «Да ладно, ты садись, рассказывай, как дела». Своими искренностью, человечностью он так меня к себе расположил, что через пять минут от скованности не осталось и следа, и мы разговаривали, вот как сейчас с вами. Не было никакого официоза, была просто беседа с приятным человеком — неважно, в какой он должности. О том, с кем я говорил, я вспомнил только в момент, когда вышел за дверь, посмотрел на нее и увидел надпись: «Премьер-министр Российской Федерации».
— А с Борисам Ельциным когда-нибудь доводилось встречаться?
— Однажды на теннисном «Кубке Кремля». Шел какой-то матч, президент пригласил меня к себе на трибуну, и мы обменялись двумя-тремя словами. Такой длительной и задушевной беседы, как с Черномырдиным, не было.
Ельцин, как мы знаем, был без ума от тенниса. Его преемник предпочитал горные лыжи и дзюдо, но видел колоссальный идеологический потенциал в самых популярных видах спорта — футболе и хоккее. По сути, все было придумано еще задолго до Путина: одним из главных доказательств преимущества советского образа жизни многие десятилетия служила «Большая Красная Машина» — великолепная сборная СССР по хоккею.
Путин вернул к жизни наработки времен социализма. К этому, конечно, можно относиться по-разному, и кое-кто называет это новой «промывкой мозгов». Лично я этот конкретный аспект жизни современной России — к слову, один из немногих — воспринимаю с удовлетворением. Потому что болельщику, каких в нашей стране миллионы, в момент просмотра матча абсолютно все равно, какая в государстве власть и насколько она порочна. Вне зависимости от политической конъюнктуры болельщик переживает за сборную своей родной страны, желает ей красивой игры и победы. И не желает безволия, хаоса и скандалов.
Если власть придает всему этому идейное значение — пусть придает. Ее право. Ее радует, когда после побед на чемпионатах мира 2008 и 2009 года (или после успеха в четвертьфинале футбольного Euro-2008 против Голландии) десятки тысяч людей выходят на улицы российских городов с российскими триколорами, чтобы отпраздновать успех. В эти минуты у них возникает иллюзия, что в стране «жить стало лучше, жить стало веселее».
Мы же, люди, неравнодушные к самому спорту, а не его идеологическому подтексту, просто будем болеть за сборную России. Потому что это — наша сборная. И я против того, чтобы смешивать ее и власть. Можно холодно относиться к государству, но любить страну.
А хоккейная сборная — часть страны. Хотя кто-то, вероятно, думает иначе. С уважением отношусь к любой точке зрения и признаю ее право на существование. Но моей позиции это не изменит. По поводу наших успехов в спорте, и в частности в хоккее, я испытываю незамутненную радость человека, влюбленного в спорт. И желающего добра своей стране.
22 декабря была озвучена окончательная заявка сборной России. Некоторая революционность Фетисова заключалась в том, что впервые в нашей олимпийской истории он предпочел взять в команду семь защитников и 13 нападающих. Прежде тренеры формировали четыре полных звена — то есть 8+12. Молодой специалист в данном случае решил поступить не по-советски, а по-энхаэловски.
Кадровых же сюрприза по большому счету оказалось два. Вместо ожидаемых форвардов Сергея Брылина из «Нью-Джерси» и Вячеслава Козлова из «Детройта» в Солт-Лейк-Сити поехали габаритный нападающий Олег Кваша из «Нью-Йорк Айлендерс» и Валерий Буре из «Флориды». В последнем не было бы никаких сомнений двумя сезонами ранее, когда он забросил 35 шайб в регулярном чемпионате НХЛ и попал на Матч всех звезд. Но в октябре 2001-го он перенес операцию на колене и пропустил почти треть сезона. К моменту объявления олимпийского состава он уже тренировался, но еще даже ни разу не вышел на лед.
Североамериканская пресса не сомневалась, что именно стоит за выбором в пользу Буре-младшего, называя его «политическим». Трудно, знаете ли, не взять на Олимпиаду хоккеиста, который только что ужинал с президентом страны. Что же касается Кваши, то Фетисов объяснил этот выбор тем фактом, что мощный нападающий успешно играет в «Айлендерс» в одном звене с Алексеем Яшиным. Любопытно, что уже после фетисовского выбора Яшина и Квашу в клубе разъединят, так что к началу Игр этот аргумент уже перестанет быть актуальным.
Брылина, трехкратного обладателя Кубка Стэнли в составе «Нью-Джерси» и одного из лучших форвардов оборонительного плана в НХЛ, в Солт-Лейк-Сити ожидали увидеть все. В Нагано он не мог поехать из-за травмы, но тут уж, казалось, его появлению в составе благоволит абсолютно все — собственный клубный тренер, его понимание, что на таком уровне требуется не только остро атаковать, но и со знанием дела обороняться. И даже первый тренер у них с Фетисовым и Валерием Буре в хоккейной школе ЦСКА был один и тот же — Юрий Чабарин…
Фетисов, однако, Брылина не взял. Хоккеист пережил это очень болезненно, хотя в силу природной скромности не выплеснул свою обиду на публику. Когда в 2005 году мы беседовали с Брылиным для «Спорт-Экспресса», я спросил:
— Обиделись на Фетисова?
— Это не имеет значения. Слава был главным тренером, и выбор состава — исключительно его право.
— Но вы в «Нью-Джерси» разговаривали с ним на эту тему?
— Да. Но о подробностях умолчу. Эта тема давно уже неактуальна, и мне не хотелось бы к ней возвращаться.
Даже выражение лица Брылина, помню, говорило о том, как неприятна для него тема Солт-Лейк-Сити…
А вот для Павла Дацюка Олимпиада-2006 стала уже второй: в Солт-Лейк-Сити тогдашнего новичка «Детройта» Фетисов неожиданно для многих в последний момент включил в состав
Во втором туре Игр-2006 Россия показала свой класс, разгромив со счетом 5:0 будущих олимпийских чемпионов — шведов, о чем потом вспоминать будет особенно обидно. А защитник Виталий Вишневский в той игре вывел из себя лидера скандинавов — Матса Сундина
Но никакие подвиги наших форвардов и бескомпромиссность защитников не помогли бы, если бы не блестящая игра голкипера Евгения Набокова, в юношеском возрасте «заигранного» за Казахстан и десять лет добивавшегося права играть за сборную России. Мечта сбылась именно в Турине