Второй этап чемпионата области проходил в городе Серове. Соперники были уже покруче, победители своих зон. Пять команд. И «Химик» вновь стал первым, став в марте 1954 года чемпионом РСФСР, и получив право в следующем сезоне играть в классе «Б». Затем команда включилась в матчи на Кубок России. За этот приз боролось 36 команд. И вот финал играли мы со свердловчанами и в основное время сыграли вничью, а в дополнительное время Володя Мискин победную шайбу забросил. И Кубок России мы выиграли. Все это было весомо, открывало перспективы, рассматривалось, как серьезная заявка па будущее.
Потом молодежь подросла. Братья Рагулины. А в основном ведь как было — я по дворам ходил, пацанов подбирал. Эдика Иванова я взял из московской секции стадиона Юных пионеров. Он играл правого края, левого — Монахов, а центра там играл Юрка Громов по кличке «Штормяга». Хороший парень был, отчаянный. Жил он у деда с бабкой. А дед — без двух рук. Жили они бедно, а парень был замечательный, в хоккей играл с азартом. Монахов был еще и музыкален — всё арии распевал после тренировок. А я Эдика Иванова переставил в защиту. Почему? Не отвечу. Показалось мне, что лучше дело у него пойдет в защите, и все тут. Иной раз ведь не все и объяснишь, какая–то интуиция должна быть. Чутье. Вот так с Ивановым и вышло. Потом Эдика у меня в «Крылья» загребли, а уж позже он в ЦСКА оказался и стал тем самым Эдуардом Ивановым, которого знает весь мир.
На заводы, в заводские секции ходил и высматривал талантливых ребят. Из других команд многих приглашал. Вот Виктор Кунгурцев из «Трактора» — это был центр большого масштаба, игрок для первой сборной страны. А его туда не брали, потому что не переходил в ЦСКА. Братья Сырцовы — это наши, Воскресенские. Валька Козин из «Локомотива» у нас здорово играл. Сашка и Вовка Голиковы пришли из пензенского «Дизелиста» и выросли до игроков сборной Союза. Правда, уже из «Динамо» туда попали, но прошли хорошую школу все же в «Химике». Сапелкин Сашка, ну прекрасный защитник был, а ведь поначалу и на коньках–то плохо стоял, Юра Ляпкин, его напарник, ох хорош был парень, умел место выбрать, бросить точно. (Теперь он почетный житель подмосковной Балашихи.) Смагина я в Нижнем Тагиле углядел. Никитин и Морозов — об этих двух и говорить нечего, в любой команде не потерялись бы. Но они только «Химику» верны остались. А ведь зазывали их и в ЦСКА, и в другие команды. Лаврентьев приличный был нападающий, он теперь в Швеции живет. Савцилло, Жучок, Жулин Петя, Фролов, Олег Карев, Ватутин Толя, всех их с теплотой вспоминаю.
А Каштанов какой красавец был, талантище! Помню, Женька Егоров играл еще у меня. Маленький такой. Но бывало, обыгрывает какого–нибудь великана, а я про себя думаю: «Как же это он так обыграл?». Уникальные все ребята были, друг на друга непохожие, и не кормились только одним финтом. Я в команду подбирал игроков мыслящих, играющих. Вот тройка была Егоров — Никитин — Морозов. Я на них моментами смотрел и не понимал, как они играют. А раскрутят так, что любо–дорого.
В класс «А» вышли — это уже серьезно, хоккей все время занимает. Надо ребятам деньги платить, оформлять на работу. Я опять к Докторову. Прикрепили хоккеистов к комбинату, оформили грузчиками и деньги–то платили небольшие. Но и тут журналисты не удержались: «Грузчики на поле» — кто–то статейку тиснул. Нет бы написать, что комбинат, как нынче говорят, градообразующий, думает о своих рабочих, старается занять их детей спортом, чтобы они не по улицам, да по подворотням слонялись, а нормально развивались, росли. Вот в чем Докторов еще был умен: он не только о производстве, как таковом пекся, о людях он думал, об их жизни, заботах каждодневных. Потому–то команда так и была ему дорога, что людям, с одной стороны, радость дарила своей игрой, а с другой — ребятню с малых лет к серьезному делу приучала, от глупостей отваживала. Думали, конечно, и о деньгах, жить же надо было игрокам. Семьи кормить, родителям помогать. Но не деньги смысл жизни определяли, а что–то более основательное и серьезное. Что людей людьми делает. Я ребятам премии выписывал, но моя и их премии были равные.