Девушка фыркнула, махнула на него рукой и убежала.
— У тебя серьёзно? — у Данилы сменилось выражение лица и голос.
— Что именно?
— С Полинкой?
Уши предательски загорелись.
— Я за неё…
— Верю, верю, — остановил его Данила.
— Влюблён?
— По уши…
— Я тебя хорошо знаю, Демид. И впервые вижу тебя таким растерянным и влюблённым. Сделай Полинку счастливой! Но, главное, дай ей окончить школу и институт. Понял?
Демид кивнул головой в знак согласия.
— Ладно, через два года вернёмся к этому разговору, — улыбнулся Данила. — Просто сделай так, чтобы любовь любовью, и не мешала учёбе. Постарайся!
За столом не было алкоголя, только соки. Демид с Полиной сидели рядом и краснели каждый раз, когда встречались взглядом или касались руками.
Настя хихикала над ними, Данила улыбался, а мама с умилением смотрела на дочь и Демида.
Оказалось, что на матч «Сибири» с «Салаватом» едут обе сестры и Данила. Что места их на первом ряду, сразу за скамейкой запасных. Билеты на игру явились подарком Полине на день рождения от всей семьи.
В этот вечер Демида закидали вопросами по всем аспектам его жизни и деятельности. Он еле успевал давать ответы. Семью Данилы интересовало всё, что, так или иначе связано с Демидом.
— То есть после пожара у тебя перестала болеть нога, и ты стал играть?
— Такая вот странность, — про домового и подарок, промолчал. Не поверят.
— Чудеса! — пробормотала Настя. — Ты — волшебник?
— Нет.
За столом раздался дружелюбный смех.
Демида провожали всей семьёй. Мама с Настей до порога, Полина до дверей подъезда, Данила до соседнего дома.
Прекрасное настроение несло Демида к общаге. Он забыл, что договаривался с Димкой на восемь часов.
— Вот он. Нарисовался, — из-за дерева наперерез вышел Высокий широкоплечий парень. — Нехорошо заставлять ждать серьёзных людей.
Демид опешил. Вокруг него стояло семь человек явно бандитского вида.
— Вы кто? — выдавил из себя Демид, отмечая, что страх сковал всё тело.
— Не боись, мы твои друзья. Один хороший человек хочет сказать с тобой, тебе, поговорить с тобой по-хорошему. Пошли.
— Далеко идти?
— За общагой машина стоит.
— От меня что нужно?
— Там тебе всё объяснят.
Сбежать не получится. Их много. Спортивного вида. Да и куда бежать?
Его буквально впихнули на заднее сиденье тёмной иномарки и захлопнули дверь.
— Здравствуй, Демид, — поздоровался с ним прилично одетый мужчина с сигарой, рассмотреть лицо оказалось невозможным из-за низко надвинутой на глаза шляпы. — Тут такое дело. Твой друг принёс нам вчера бутылку водки, которая стоит тысячи долларов. Это целое состояние. Учитывая, что ты после пожара живёшь в общаге, в маленькой комнате, выходит непонятное. Я не могу найти объяснения. Ты мог продать бутылку на аукционе и жить припеваюче. Но ты отдал её последнему алкашу за просто так. Возможно, что ты не знал стоимости товара. Я это допускаю. Напрашивается ещё один вопрос: где ты её взял? Никто в здравом уме не дал бы тебе её на реализацию. Так ведь? Так. Украл или взял? Возможно. Я уже не говорю о советской водке. Её всё-таки у запасливых стариков и сейчас найти можно. Редко, но бывает. Так откуда у тебя эта раритетная бутылка?
Демид ругал себя последними словами за то, что попросил Нюру сделать оригинальную бутылку позапрошлого века. Такие бутылки были редкостью и делались по специальному заказу. Влип.
— От бабушки память осталась. А тут друг с похмелья болеет. Решил, что его здоровье важнее.
— Демид, я ведь пока, — говоривший сделал ударение на слове «пока», — нормально спрашиваю и жду адекватного ответа. Иначе разговор будет совсем другой.
— Я не помню, как она у меня оказалась и откуда, — мысли Демида лихорадочно прыгали в голове, перебивая друг друга. — При пожаре я схватил корзинку, в которой оказались эти две бутылки. Вот и всё.
— Допустим. Но ты сегодня назначил встречу на восемь с другом, значит, у тебя есть ещё товар?
— Нет, товара, как вы выражаетесь, у меня нет. Тут всё просто. Вчера у меня денег не было, а сегодня я получил подъёмные и хотел дать ему на бутылку.
— Допустим. Мои ребята уже осмотрели твою комнату и ничего не обнаружили. У тебя и вещей-то не осталось. Но ведь, имея такие раритеты, жить в нищете неправильно. Скажи, у тебя точно больше нет такой водки? Только честно.
— Что было, отдал.