Сначала он разглядел купол. Купол был черным, но весь усыпан голубыми фосфоресцирующими звездами, звезд Черный Ягуар никогда прежде не видел, говорили, что где-то в Новой Зеландии, на другом конце мира, они бывают видны, но после Антарктического взрыва, над миром повисла вечная серая тусклая дымка. Ну, вечная-не вечная, а звездного неба, о котором рассказывал Черному Ягуару мастер жизни и смерти, да и в книгах старых часто писалось, видеть ему не пришлось. Некоторое время он заворожено смотрел на них и удивлялся тому, что они такие громадные и яркие — ему казалось, что звезды — это крохотные оспинки на лице неба. Но вот — взгляд его оторвался от звезд и остановился на большом белом кресте, разрезавшем центр купола. Черный Ягуар передернул плечами. Здесь его никто не видел, и он спокойно мог выразить свою неприязнь к кресту. Некоторое время он не отводил от него взгляда — крест давил, наваливался сверху и одновременно раздвигал пространство — оно становилось шире, глубже, значительнее. Интересно, был ли когда-нибудь виден крест на небе, как и звезды? Или это выдумал тот, кто изобразил их там?
Черный Ягуар опустил взгляд на стены и увидел, что они тоже разрисованы. И это были не рекламные плакаты с бегущими поверху рифмованными слоганами. Хотя и тут виднелись непонятные значки, по начертанию напоминающие буквы, сложенные в короткие тексты. Из стен проступали в темноте сутулые силуэты людей, со странными, как будто распластанными лицами: блестящими белками глаз, черными зрачками, непонятными золотыми шарами вокруг голов. У мужчин были длинные бороды, такие Черный Ягуар видел в нескольких книгах. На их одеждах тоже были кресты. Неспокойно стало Черному Ягуару от этих фигур — они казались изображенными так, будто пространство вокруг них вывернуто наизнанку, — и снова Черный Ягуар зябко поежился. Все эти люди смотрели прямо на него. И было в их взглядах запредельное спокойствие и глубокое сочувствие, но не по себе становилось от них Черному Ягуару. У него возникло удивительное ощущение, что они как будто ожидали его тут все это время, терпеливо, в темноте, в холоде, среди крыс, заполонивших храм. Ничего не требовали они от Черного Ягуара, ничего не хотели от него, но он не мог избавиться от чувства, словно что-то сам по себе должен, только сам не понимал, что именно.
Черный Ягуар осторожно стал двигаться вдоль стены, прошел несколько шагов и натолкнулся на круглый золотистый металлический столик с короткими полыми трубками, выходившими из его столешницы. Посредине столика помещалась небольшая пустая чашка из красного стекла. «Слишком маленькая — для жертвоприношений», — подумал Черный Ягуар, но так и не понял, для чего нужна чашечка, да и сам столик тоже. В храме их было несколько. Он несколько раз натолкнулся на них, пока дошел до входа в храм, расположенного напротив оконца, через которое он сюда забрался. Возле двери стоял большой фанерный ящик с прорезью наверху. Черный Ягуар пошевелил ящик, внутри что-то перекатилось, загремело, зазвенело. Он оставил ящик пока что в покое, не стал открывать, пошел дальше.
Через несколько шагов Черный Ягуар снова замер. Около стены был водружен большой крест, и на нем висел почти целиком обнаженный человек, руки и ноги его были прибиты гвоздями к кресту. Да, это было опять изображение, и очень не похожее, как если бы это был настоящий человек. Но Черный Ягуар на пару минут задержался у креста, внимательно разглядывая его и думая, что могло заставить людей поместить его в храме, где они молились Своему Страшному тогда еще Живому Богу. Он достал из кармана крестик девочки Гули и, поднеся его близко к глазам, внимательно рассмотрел. На нем тоже был изображен человек — как Черный Ягуар его сразу не заметил? Почему те, кто верят в Бога, который умер и при этом остался жив, выбрали своим символом прибитого к кресту человека? Надо будет об этом спросить у Лорда. Он много чего знает, чего не знает Черный Ягуар. Вероятно, он сможет ему в этом помочь и разъяснит все то, что ему непонятно.
Черный Ягуар сделал полный круг по храму, добравшись по стенке до того места, откуда начал свой путь — под разбитым окном. Осторожно он сделал несколько шагов к центру храма. Встал прямо под куполом. Задрал кверху голову. Посмотрел еще раз на звезды, на крест, повернулся несколько раз кругом под пристальным и неусыпным наблюдением людей, глядящих на него со стен.
Он вспомнил про ящик у входа и решил узнать, что в нем находится. Двинулся к двери, но тотчас споткнулся обо что-то, торчавшее из пола. Сел на корточки, осмотрелся вокруг. Пол был деревянный, из настоящего старинного паркета. Вероятно, сверху его когда-то покрывал ковер: валялось вокруг несколько клочков грубой, истлевшей на ощупь, материи — похоже, крысы погрызли ковер и растащили его по норам. Рука Черного Ягуара наткнулась на небольшое металлическое кольцо. Он потянул за него и часть пола вдруг легко приподнялась. Это был большой квадратный люк, и вел он в подпол, зиявший в полумрак храма кромешной чернотой. Сначала Черный Ягуар подумал, что не стоит сюда сегодня лезть — можно вернуться завтра с фонариком, но потом решил, что, вероятно, подземелье — подсобное помещение, совсем небольшое и его нетрудно будет исследовать наощупь. Он лег на паркет и проверил, ведет ли вниз лестница. Лестница была. Правда, неудобная, примитивная — две узких деревянных направляющих, скрепленных между собой перекладинами.
Осторожно Черный Ягуар спустился на первую ступеньку, держась руками за края люка. Нащупал ногой следующую. Шагнул вниз. В подвале слышалось бурное движение и писк — похоже, крыс в подземелье было еще больше, чем снаружи, но из-за гулкого эха было трудно определить, каков истинный размер нижнего помещения. Черный Ягуар раздвинул руки в стороны в поисках стен, но вокруг была пустота. Неожиданно перекладина под ногами обломилась и Черный Ягуар рухнул вниз, он успел только схватиться за направляющие лестницы, но они оторвались от края люка и сорвались вниз. Так и упал он, держась за них.
Падать Черный Ягуар умел, и все бы ничего — высота была совсем небольшая, но нога его неудачно попала в ведро, подвернулась, он спружинил, сгруппировался, чтобы упасть на противоположный бок и откатиться, но тут на него сверху рухнула лестница. Вероятно, никаких серьезных повреждений она не принесла, ушибла плечо и рассекла бровь, однако боль в ноге была отчаянной. Боль была резкой и нарастала, туманя сознание. В темноте было ничего не видно — какие-то предметы торчали углами, мешая сориентироваться в пространстве. Черный Ягуар неловко отодвинул лестницу. Целиком она с него не слезла, но ведро с попавшей в него ноги он сбросил.
Сдернул его с себя, закусив губу. С цинковым звоном оно откатилось в сторону. Черный Ягуар ощупал голеностоп — сустав быстро распухал. Перелом? Вывих? Черт! Хоть немного бы света.
— Свет! — наудачу громко произнес Черный Ягуар, но это не помогло. Он вспомнил, что были времена, когда еще не было стандартной фразы для включения освещения — каждый использовал для себя ту, которая была ему удобнее.
— Зажгись! — попробовал сформулировать он запрос иначе.
— Включись! — но даже трехэтажный мат, которым все закончилось, не спас положение. Света не было. Что ж, придется это принять как данность.
Превозмогая боль, Черный Ягуар начал массировать лодыжку. Прощупал мышцы и кости голени. Перелома, кажется, слава Земле и Небу, не случилось, но стопа явственно была вывернута наружу. Черный Ягуар в который раз за сегодняшний день с благодарностью вспомнил уроки мастера жизни и смерти, начал сильно и ритмично нажимать на точки сюань-чжун и шэнь-мэнь (единственная польза, которую принесли цивилизации чайники) — успокоил, утихомирил боль. Она стала глухой, пульсирующей, неясной, такую можно спокойно вынести. Но Черный Ягуар не остановился на этом. Полностью отключив сознание от ощущений собственного тела, он взял стопу обеими руками и резко вправил ее на место. Довольно усмехнулся. Боль молнией зажглась в мозгу и попыталась погасить его сознание, но он сумел ее превозмочь. Однако, надо было зафиксировать чем-то ногу, возможно, он сможет ходить и так, но вывих, пока сустав не зажил, может возникнуть снова, став привычным. Он посидел немного в темноте. Вдруг что-то проскочило по его руке, плечу, голове. Он сморщился от омерзения — крысы. Громко выругался. Черт, надо скорее выбираться отсюда, пока заживо не сожрали.