По всему телу проходит странный холод, заставляющий вновь обернуться и тут же опешить, ведь мужчина в длинном пальто, который, кажется, шел в мою сторону, резко развернулся, вновь остановившись у полок с журналами. Хмуро смотрю на него, боясь глотнуть воды во рту, ведь ладони уже потеют. И мое сердце падает в пятки, когда прямо рядом со мной кто-то издает громкое мяуканье. Вздрагиваю от пробравшей всё тело дрожи и поворачиваю голову, уставившись на ОʼБрайена, который спокойно с обычной для его лица миной покупает колу. Он хмурит брови, краем глаза взглянув на меня:
— Чего?
Глотаю язык, уставившись на стакан со своим латте, пока в него заливается молоко. Вновь слышу мяуканье со стороны парня, не сдерживаюсь и оглядываю его с ног до головы, пытаясь понять, откуда исходит звук. Но ответ сам показывается мне. Точнее, свою рыжую маленькую мордашку с бледным розовым носиком. Голова котенка выбирается из-под наполовину застегнутой темно-красной кофты парня, который прижимает свободную руку к груди, придерживая этот пушистый комок. Котенок фырчит, чихая, и поднимает на подбородок ОʼБрайена серые глаза, вновь издав звонкое мяуканье. Моргаю, пытаясь отвести взгляд от этого рыжего чуда, но не могу заставить себя. Мой латте уже готов, но не спешу взять его. Смотрю на котенка, который пытается выбраться из кофты и грубо трется о подбородок парня, который раздраженно дергает головой, наклонившись, чтобы взять банку колы. Наконец, отворачиваюсь, так же забрав свой стакан, и оборачиваюсь, чтобы уйти, но пред этим бросаю взгляд на мужчину в пальто, который так же двигается с места, скрываясь за полками.
Странный тип.
За спиной слышится громкое мяуканье и ворчание парня, который явно не знает, как обращаться с животными. Ускоряюсь, чтобы быстрее покинуть магазин и оказаться одной на пустой улице в три ночи.
Оказавшись на свежем воздухе, первое, о чем я подумала, это: «Только что он впервые заговорил со мной». И всё. Первая и последняя мысль, касающееся ОʼБрайена, так как все остальные были исключительно об этом рыжем котенке с пронзительным серым взглядом.
А дома по-прежнему тихо.
Я уже второй день не вижу родителей.
***
Ненавижу пятницу, так как первый урок — физкультура.
Иду по коридору второго корпуса, чтобы переодеться в уборной рядом с залом. Я уже давно не захожу в раздевалку без нужды, тем самым понимая, что полностью прекратила иметь место в классе. Даже не знаю, стоит ли переживать по этому поводу? Лучше не думать. Проще жить будет.
Захожу в уборную, потянув ручку двери на себя, но та вдруг прекращает поддаваться, поэтому поворачиваю голову, встретившись взглядом с высокими девушками из группы по футболу. Их было пятеро или даже больше. Остальные стоят за стеной, поэтому точное количество остается неизвестно. Они смотрят на меня, дернув дверь, чтобы я отпустила ручку. Отступаю назад, вдруг осознав.
Это пустой этаж дополнительного корпуса. Сейчас только первый урок. Никого здесь быть не может.
Да и выражения лиц девушек меня напрягают.
========== Глава 7. ==========
***
Думаю, те, кто принимает решение сделать физкультуру первым уроком, просто понятия не имеет, с каким трудом после физических нагрузок трудно сконцентрироваться на последующих предметах, особенно если они требуют сильно напряженного серого вещества в голове.
Первый урок прошел без происшествий. И всё потому, что там не присутствовала Хоуп, которой, как уже стало известно, уделяли особое внимание большинство преподавателей. И учитель физкультуры не был исключением. Кажется, он ждал прихода «любимой» ученицы, чтобы как следует загонять её, но, поскольку такова не объявилась, пришлось отдуваться всему классу. И ОʼБрайену в том числе. Парень не особо старался при выполнении упражнений, но все равно теперь сидел за партой, потирая ладонью шею. Химия. И он не думает снимать с головы бейсболку, чтобы вызвать раздражение у преподавателя, который так же запаздывает, хотя первый звонок уже был. ОʼБрайен невольно поглядывает краем глаза на пустое место рядом с собой, но его вряд ли волнует отсутствие соседки. Даже интересно, на кого же сбрасывают всю злость преподаватели и над кем находят причины поиздеваться одноклассники, пока главной «подушки для битья» нет.
ОʼБрайен кусает кончик карандаша, хмуро уставившись в окно, пока кабинет заполняется людьми, которые только приносят больше шума, начиная громко переговариваться. И парню крайне всё равно на происходящее вокруг, лишь бы его это не касалось, вот только кое-кто не дает ему расслабиться и насладиться очередным днем, полным молчания и равнодушного спокойствия. Рыжая Джизи садится напротив него, как-то странно оглядываясь по сторонам, после чего улыбается, наклонив голову к плечу:
— Знаешь, все интересуются тобой, — первое, что она выдает. Девушка говорит без задней мысли, пытаясь намекнуть парню, чтобы тот не боялся заговорить с кем-то первый. Действительно, ОʼБрайен вызывает интерес, поскольку является новеньким, но чем дольше он воздерживается от общения, тем хуже. Так считает Джизи.
— Если ты чувствуешь себя не в своей тарелке, — рыжая старается не падать духом, ведь видит, как собеседник демонстративно игнорирует её, — я могу тебя познакомить с парнями. Знаешь, они играют в футбол, и им нужны игроки. Ты умеешь играть? — опирается локтями на его парту, поддавшись вперед, смотрит прямо в карие глаза ОʼБрайена, но тот поглощен своими мыслями, поэтому даже не пытается вникнуть в суть того, что «впаривает» Джизи — девушка, имя которой он никак не запомнит. А оно вообще нужно?
— Дилан? — Джизи нервно улыбается, но проглатывает язык, когда парень резко переводит на неё серьезный взгляд, и девушка понимает, что нужно исправить саму себя, поэтому шепчет на выдохе. — ОʼБрайен, ты должен уже влиться в коллектив, пока тот тебя принимает. Ты должен подсесть к нам, в основную массу, а не торчать здесь… — с каким-то волнением скользит взглядом по парте. — В общем, тебе нужно… — такое ощущение, что девушка разом проглотила дольку кислого зеленого яблока, которое застряло в сухом от переживаний горле. С чего бы ей так нервничать при разговоре с парнем? Ах да, он вовсе в нем не задействован. Джизи чувствует себя настоящей дурой, которая бьется головой о рыхлую стену, подобно тем ненормальным, что бродят по бледным комнатам психиатрической больницы, которая стоит ближе к краю города. Девушка прикусывает губу, металлический привкус тут же оседает на языке, отчего волнение растет. Этот тип так влияет на её внутреннее состояние? Но он ведь ничего не делает. Верно, ОʼБрайен молчит. Не смотрит. Его нет рядом, хотя Джизи спокойно может коснуться его руки, вот только боится лишиться своей за такое безрассудство, поэтому потирает плечи, как-то поникнув:
— Сегодня к нам приедет моя мать. Неловко говорить о том, что я, по сути, твоя тетя, мы всё-таки одногодки, — нервно смеется, но её растерянность не привлекает внимание парня, который хмуро наблюдает за тем, как пятеро парней избивают одного русого, который выглядит слабее. Задний двор с бассейном. Разве учитель физкультуры не видит, что происходит у него под носом? Незнакомец не защищается. Валяется в ногах, лишь прикрывает лицо, на котором уже проступают капли холодного пота. Не кричит, не зовет на помощь. Терпит.
Люди, умеющие терпеть. Где завалялась их гордость?
— … Я к тому, что не опоздай сегодня и не уходи. Моя мать — хорошая женщина, — заканчивает разговор с самой собой Джизи, поднимаясь со стула, когда звенит звонок. Все рассаживаются, но девушка не спешит. Она поворачивается спиной к парню, но всё равно бросает взгляд в его сторону, надеясь, что хотя бы сейчас Дилан наградит её своим вниманием. Джизи, совсем ума лишилась? С чего прилипать к кому-то?
ОʼБрайен не вздыхает, а лишь сильнее сводит брови, чувствуя, как коленки трясутся. Прячет потеющие ладони под стол, изо всех сил сдерживая внутренний порыв броситься вниз и разнести этих ублюдков. Настоящий мужчина никогда не будет нападать толпой на одного. И эти сосунки лишь самоутверждаются. И от этого зубы скрипят.