— Херовы стражники! — с чувством произнесла Холера, чтобы проверить свои догадки, -
Их никогда нет поблизости, когда надо, верно? Небось, отсасывают друг другу где-то в подворотне!
— Количество всякого рода достойных недугов хрестоматийно превышает кощунственные запахи прошлого вторника.
Он произнес это спокойно, даже со значением, будто его слова в самом деле имели смысл, и немаловажный.
Холера только хмыкнула. Ну блестяще. Выживший из ума старикан. С другой стороны… Толстая дверь еще раз дрогнула, сотрясенная мощным ударом снаружи. Будь она хлипче, этот удар рассадил бы ее на доски.
Похер, подумала она. Общество безумного старикашки, может, не лучшая перспектива для хорошего вечера с вином, но уж куда лучше той альтернативы, что бродит в обличье осатаневшей голодной Ланцетты на улице, поджидая ее. Сказать по правде, тысячекратно лучше.
Черт, а в этом доме и верно не жалеют угля! Холера, не утруждая себя манерами, вытерла пот со лба рукавом. И верно, тепло как в парилке. И это при том, что лето было сырым и уголь в Брокке по осени идет по двадцать грошей за лиспунд[28], а к ноябрю докатится, пожалуй, и до гульдена. Может, старик топит не углем? Многие дома в Броккенбурге грели демоны, младшие создания ада, заключенные в подходящие сосуды и скованные сложным узором чар. Тоже недешевое удовольствие, надо сказать. Хороший работящий демон, не умирающий от старости и не норовистый, выйдет самое малое в талер, если не два. Может, этот хлипкий старикан, похожий на пересушенную щепку, выживший из ума богатый вдовец, у которого нет наследников? Ах, было бы неплохо, совсем неплохо…
Холера воздержалась от вопроса. Не потому, что этого требовали ее скудные представления о приличиях, а потому, что в ответ старик, как и полагается сумасшедшему, наверняка разразился бы очередной бессмысленной тарабарщиной.
Словно прочитав ее мысли, тот зашамкал губами.
— Сосновое масло есть продукт взаимоумирающих негоцианских структур.
После чего, сделав короткий приглашающий жест, от которого хрустнули его сухие кости, двинулся куда-то в недра дома. Холера вздохнула. Она была бы рада отклонить это приглашение, но здраво рассудила, что в ее положении едва ли может позволить себе такую роскошь. Дверь больше не дрожала от ударов, но это вовсе не значило, что Ланцетта убралась куда подальше.
Пожалуй, в этих обстоятельствах ей стоит достать из чулана весь запас хороших манер и играть роль благодарной гостьи, чтобы сумасшедший старик, чего доброго, не выставил ее за дверь. Не самая приятная работа, но и не самая сложная на свете, пожалуй.
Холера вздохнула и двинулась следом.
Дом этот сразу произвел на нее странное впечатление. Это впечатление возникло в тот миг, когда она переступила его порог, и в дальнейшем только усиливалось, однако сформулировать его было не проще, чем сложносоставную команду на адском наречии.
Он был… Просторным. Совсем не те каморки, что липнут друг к другу боками, точно в Грейстэйле, точно жабья икра, или неухоженные сумрачные кельи Блауштадта. Высокие потолки, просторные комнаты — не одна, не две, а целая анфилада — широкие, хоть и наглухо закрытые ставнями, окна.
Пожалуй, дом был даже уютным, в нем водилась мебель, висели картины, где-то в отдалении маячил даже шахматный столик с расставленными фигурами. Но уют этот показался Холере весьма своеобразным. Каким-то… сухим?
Сухой старик и сухой дом. Саркома наверняка нашла бы, что съязвить по этому поводу. Утомленная погоней Холера не собиралась напрягать свое остроумие лишний раз, сосредоточившись на том, чтобы не отставать от старика, спокойно ковыляющего вперед с монотонностью грузового аутовагена.
Несмотря на отлично обставленный интерьер и отсутствие пыли дом казался необжитым, запущенным. Точно сердцевинка высохшего грецкого ореха, в которой вместо спелого золотистого ядра обнаруживаешь лишь тонкие серые перегородки и труху.
Это из-за жары, подумала Холера, жалея, что так и не завела себе веер. Просто отчаянно топят здесь.
Тепло, которое поначалу показалось ей блаженным, быстро сделалось удушливым, обкладывающим все тело, точно плотная нечёсаная шерсть, почти раздражающим. Не потому, что в доме в самом деле было сильно натоплено, скорее, из-за застойного духа, царившего здесь. Судя по всему, окна не открывались со времен восхождения на престол последнего императора, отчего внутри комнат установился мертвый удушливый штиль, не нарушаемый даже малейшим сквознячком. Ну, старику в его возрасте, наверно, это и полезно, а вот всем прочим… Что ж, теперь понятно, отчего он выглядит как обтянутый тряпьем скелет. В этом сухом склепе он за долгие годы попросту высох, как вяленая рыба, тепло высосало из его тела все соки и жир.