— У тебя отличная память! — Холера изобразила искреннее восхищение, — Отличное подспорье для ведьмы! Не удивлюсь, если ты помнишь имена всех овец, которых твой папаша…
Ланцетта насмешливо цыкнула зубом.
— Ну вот опять. Что там такое с твоим папашей? Может, ты и не знала его вовсе?
Холере показалось, что в уголках ее сознания загорелись крохотные предупреждающие огоньки, похожие на горящие в углах пентаграммы свечи.
Я знала своего отца, ты, блохастая сука, подумала она. И действительно вспомнила его, хоть всего на миг.
Сладкое, как мёд, карамельное яблочко, которое отец купил ей на ярмарке в Гросенхайме.
Неисправный медный котёл с испорченным демоном, который отец тщился починить.
Прикосновение его руки, тяжелой и мягкой, тёплой каким-то особым внутренним теплом.
Его колючие волосы, приятно пахнущие горелыми листьями и свежей землей.
Его…
Хватит. Огоньки тут же погасли, погрузив воспоминания в темноту. Темноту, в которой лицо отца растаяло, мгновенно испарившись из памяти. Только на языке остался на мгновенье сладкий привкус.
— Я знала своего отца, — тихо произнесла Холера, не глядя в сторону Ланцетты.
— Да ну? И кем он был?
— Да уж не херовым флогистологом!
— Небось, герцогом, не меньше?
— Для тебя и жаба герцог.
Ланцетта покачала головой, мгновенно теряя интерес к разговору.
— Блудливая ослица.
— Фригидная шавка.
Славно поговорили. Холера мысленно усмехнулась. Глупо вымещать на Ланцетте изъедающую ей нутро злость. И уж конечно бессмысленно винить во всем мессира Марбаса.
Глупо упрекать демона за то, что он играет в свои игры. Ведь не петанг же, в самом деле, ему играть? Это так же глупо, как попрекать сфексов тем, что они живут по паучьим законам.
Если где-то в мире и есть самая большая сука, искать ее надо не в адских чертогах и не за пиршественным столом Вельзевула. Эту суку зовут жизнь. Это она стравливает хороших девочек друг с другом, заставляя их впиваться друг другу в горло, это она грызет тебя, как каленый орех, пытаясь разгрызть, это она неустанно придумывает новые пытки, чтобы проверить предел твоей прочности. Древняя, как звезды, безжалостная, как голодная гиена, циничная, как старый палач сука-жизнь. Когда-нибудь она сожрет крошку Холеру так же, как сожрала всех ее предков. Как сожрет потомков, если она будет недостаточно осторожна или подведут вытатуированные внутри матки сигилы. Как рано или поздно сожрет все сущее.
Законы жизни иной раз были сложнее и запутаннее законов Ада, но в одном Холера была уверена твердо. Старой суке придется хорошенько потрудиться, чтоб разжевать ее.
— На что уставилась?
Ох уж это волчье чутье… Холере на мгновенье даже стало ее жаль.
— Да уж не на тебя! Тот сфекс… Тебе не кажется, будто он на кого-то похож?
— Который? — Ланцетта склонилась над провалом.
— Справа. Нет, не этот. Другой. У стены. Смотри, куда показываю.
Ланцетта нахмурилась, пытаясь уследить за ее пальцем.
— Я не…
В короткий, без замаха, удар, тяжело вложить большую силу, если природа не наградила тебя руками лесоруба. Но Холера неплохо управлялась с короткими уличными дубинками, а канделябр походил на них как нельзя лучше, а по весу так еще и выигрывал.
Ланцетта успела дернуться, ее проклятое чутье предупредило ее и здесь, но если чутье было волчьим, то тело все еще оставалось человеческим. Ему потребовалось мгновенье времени, чтоб осознать происходящее, прежде чем попытаться отвести голову или прикрыться. И этого мгновенья Холера ей дарить не собиралась.
Удар получился сильным, но почти беззвучным. Похожее на шестопер основание канделябра врезалось ведьме в затылок, заставив голову мягко качнуться вперед, точно большой плод на гибкой ветке. Глаза Ланцетты расширились, так и не успев запечатлеть ни удивления, ни злости, напряженное тело как-то неестественно обмякло на самом краю лаза.
Холера уперла ботинок ей в бок и, упершись руками в землю, толкнула изо всех сил. Оказалось даже легче, чем она думала. Все равно, что опрокинуть набитый слежавшимся тряпьем мешок.
Ланцетта стала заваливаться на бок, даже не пытаясь удержаться на краю. Застыла на мгновенье, а потом исчезла, будто никогда и не существовала в ее жизни.
Ах, сука, если бы от всех проблем можно было избавляться так просто и аккуратно!
Поднявшись на ноги, Холера осторожно заглянула в яму, из которой доносилось хриплое дыхание и какая-то возня, не выпуская тяжелого канделябра из руки. Но ее опасения были напрасны. Получившие дармовую закуску сфексы не спешили броситься наверх. У них была другая забота.