— О, сколь свирепо обличие их, — сказал Ловелас.
— Да, — отвечал Топтун, вглядываясь сквозь щель между пальцами, ибо он прикрыл ладонью глаза. — Горды и горячи Реготуны и пуще всего ценят они силу и обладанье землей. Но поскольку землей этой чаще всего уже обладают соседи, Реготуны отчасти непопулярны. Они хоть и не ведают грамоты, но привержены песням и танцам, и преднамеренным убийствам.
Впрочем, война — не единственное их ремесло, ибо они еще держат летние лагеря для детей соседских племен, оборудованные самыми современными кухнями и душевыми.
— Стало быть, не так уж они и плохи, мерзавцы, — с надеждой произнес Ловелас. И в тот же миг сотня клинков сверкнула, появляясь на свет из сотни ножен.
— Может, заложимся? — спросил Гимлер.
Бессильные что-либо сделать, они наблюдали, как несется на них бараний строй. Внезапно всадник, скакавший в самой его середине, всадник, чей шипастый шлем украшала вдобавок пара длинных рогов, неопределенно махнул рукой, приказывая воинам остановиться, и те натянули поводья, явив поразительное отсутствие наездничьего искусства. Двое их свалившихся с седел товарищей были насмерть затоптаны в последовавшей сутолоке и суматохе.
Когда вопли и проклятия замерли, рогатый вождь легким галопом подскакал к нашей троице на боевом мериносе редкостной стати и белизны. В хвост боевого барана были затейливо вплетены круглые резинки разнообразных цветов.
— Ну и видок у придурка — вилка вилкой, — прошептал Гимлер краешком толстогубого рта.
Вождь, оказавшийся на голову ниже всех прочих всадников, с подозрением оглядел своих пленников сквозь сидевшие в его глазницах спаренные монокли и угрожающе взмахнул боевой метлой. Только тут троица сообразила, что перед ними женщина — женщина, чей обширный нагрудник намекал на скрытые за ним обильные телеса.
— Куда ви держайт свой путь унд што ви делайт здесь, где вам не следовайт бить ин дер фюрст строка, где ви ист? — требовательно вопросила предводительница на сильно испорченном Поголовном языке.
Топтун выступил вперед, низко поклонился, пал на одно колено и дернул себя за чуб. Затем он поцеловал землю у ног Властительницы баранов. Да уж для верности и сапоги ей почистил.
— Привет и здравия тебе, о Владычица, — прошепелявил Топтун, чувствуя, что язык у него во рту едва ворочается от сапожной ваксы. — Мы путники, зашедшие в ваши земли в поисках друзей, плененных грязными урками Сыроеда и Сарафана. Быть может, вам довелось их встретить? Росту в них три фута, ножки волосатые, хвостики маленькие, одеты, скорее всего, в эльфийские плащи, а путь они держали в Фордор, дабы уничтожить опасность, представляемую Сыроедом для Нижесредней Земли.
Несколько времени предводительница овчаров молча созерцала Скитальца, а затем обернулась к отряду и поманила к себе одного из воинов.
— Эй, лекарь! Поспешайт, для тебя ист работа. У парня бред.
— О нет, Прекрасная Дама, — сказал Топтун, — те, о ком я веду речь, это хобботы, которых эльфы зовут на своем языке полуосликами. Я же — их проводник, некоторые называют меня Топтуном, хотя у меня куча имен.
— Готофф поспорить, што это ист так, — согласилась предводительница, встряхивая золотистыми локонами. — Лекарь! Где ти застревайт?
Но в конце концов объяснения Топтуна были приняты на веру и все принялись представляться друг дружке.
— Я ист Йорака, дочь Йомлета, Капитан Остенфельда унд Тан Навара. Это означайт, што ти обращайтся ко мне вежлифф или ти ист пфук унд никто тебя больтше не видел, — сказала краснолицая воительница. Внезапно лицо ее потемнело, ибо на глаза ей попался Гимлер, и она оглядела его с большим подозрением.
— Как ист твое имя, повторяй?
— Гимлер, сын Героина, Владетельный Гном Герундия и Главный Инспектор Королевских Блюд, — ответил приземистый гном.
Йорака слезла с барана, подошла к гному поближе и, сурово сомкнув уста, еще раз внимательно проинспектировала его внешность.
— Нет, не сметшно, — наконец, сказала она, — хороший карлик из тебя не получайтс.
И она повернулась к Топтуну:
— Унд ти. Артбагет, так?
— Артбалет! — сказал Топтун. — Артопед из рода Артбалетов! В мгновение ока он вырвал из ножен тускло сверкнувшую Крону и, вертя ею над головой, воскликнул:
— А это Крона, меч того, у которого куча имен, того, кого эльфы называют Люмбаго, а также Магнетитом и Дуболомом, наследника трона Роздора и истинного Артбалета, сына Араплана, Дюжинами Разящего, семя от семени Барандила, Сам-с-Усама и Кума-Королю!
— Тьфу ти, ну ти, — сказала Йорака и вновь оглянулась на ожидающего распоряжений лекаря. — Впротшем, я верить, что ви ист альзо не шпики дер Сарафана. Он хоть и вонютшка, но не польный кретин.
— Мы пришли издалека, — сказал Ловелас, — а вел нас Гельфанд Серозубый, Маг Королей и Крестный Отец Фей второго разряда.
Баранья Властительница приподняла соломенные брови, отчего оба монокля вывалились из глазниц, явив ее собеседникам жидко-голубые глаза.
— Тшшшшшшш! Это ист не тот имя, который стоит повторяйт в наш фатерлянд. Король, майн фатер, давайт этот шулик свой любимый скакун, Протуберанетц Моментальный, а тот поступайт с ним хуже трехногого тролля! Петный оветшк вернулся домой недель спустя весь в блохах унд разучился проситься на улитц унд обгадил новый ковер Короля. Когда дер Король поймайт его, один дохлый Маг станет больтше!
— В ваших словах есть печальная мудрость, — сказал Артопед, стараясь украдкой заглянуть ей под алебарду, — ибо Гельфанда нет больше с нами. Он встретил свою судьбу, пав в неравном бою с булдогом в Копях Дории. Мерзкая тварь предательски одолела Гельфанда, прибегнув к обману и низким трюкам.
— Дер поэтитшикал правосудий, — сказала Йорака, — но я буду скушать по старый притурок.
— А ныне, — продолжал Артопед, — мы ищем двух своих соотечественников, захваченных урками и уведенных неизвестно куда.
— О, — сказала воинственная леди, — ми вчера приконтшили несколько урков, но никакой хобот я там не видеть. Правда, у них в кастрюльк лешали какие-то костошки, унд я не думайт, что ваши парни имел запасные ребра.
Три товарища безмолвно попрощались с соратниками, уделив им десять секунд молчания.
— А как насчет того, чтобы немного подбросить нас на ваших фрикадельках? — спросил Гимлер.
— Гут, — сказала Йорака, — только ми собираемся в Кирзаград, поквитаться с этой сволотшью Сарафаном.
— В таком случае, вы будете сражаться против него плечом к плечу с нами, — сказал Топтун. — Но мы полагали, что бараньи властители связали свою судьбу с этим злым Магом.
— Ми никогда не работаль на этот шаба, — громко произнесла Йорака, — унд если ми совсем немношк помогали ему понатшалу, то ми всего лишь исполняли приказы, унд это ви наверное слышайт совсем не про нас, потомушт ми быть в это время в другое место. Унд кто бы там ни было, теперь он тратит весь время на поиски какой-то дуратцкий Кольтцо, который никс не стоит. Я не верить во весь этот волшебный штутшка. Магик-шмагик, вот как я про них говорить.
Всадница щелкнула каблуками, развернулась налево кругом и бросила через плечо:
— Итак, ви ехать с нами или остаться здесь унд, может быть, подыхать с голодуха?
Топтун погладил лежавший в кармане последний кусочек эльфийского сухаря и взвесил альтернативы, не забыв принять во внимание и мясистые прелести Йораки.
— Ми ехать с вами, — ответил он мечтательным тоном.
Пепси приснилось, будто он — пьяная вишня, лежащая на самом верху огромной порции пломбира с орехами и горячим шоколадным сиропом. Колыхаясь на целой горе взбитых сливок, он увидел, как над ним, роняя шматки слюны, разевается великанская пасть с остро заточенными клыками. Он хотел завопить, призывая на помощь, но рот его оказался забит отвердевшим сиропом. Пасть опускалась к нему, обдавая горячим, вонючим ветром… все ниже… все ниже…
— Подъем, уроды! — прорычал грубый голос. — Пахан желает с вами потолковать! Ха-ха-ха!