Это имело смысл. Холли была человеком, который должен был контролировать себя, а страсть заставила бы ее отказаться от контроля. Она никогда не будет относиться к этому доброжелательно, даже, если это будет только на некоторое время. Холли могла быть тлеющим пламенем, но она никогда, никогда не позволит показать ничего, кроме вспышки. Однажды, когда женщина была пьяной. Однажды, когда дом Холли сгорел. И однажды, когда ее сын выиграл одну из самых драматических футбольных игр, в которой Алекс когда-либо был тренером.
Он пришел домой и нашел их там, где Уилл, все еще под воздействием адреналина и азарта, рассказывал своей маме, наверное, в сотый раз, как спокойно он чувствовал себя, что это было проще простого, потому что он просто знал, что был готов пройти через это, не позволив страху его остановить. Уилл увидел, как вошел Алекс и вскочил на ноги; парень просто сиял от счастья и Алекс не смог не улыбнуться ему в ответ, несмотря на тревожный взгляд Холли.
— Это действительно была удивительная игра, — сказала она, встретившись с ним взглядом, при этом женщина выглядела полностью владевшей собой. Их разделял умопомрачительный поцелуй. – Удивительно, как человек может увлечься всеми эмоциями. – Она грустно посмотрела на него и одними губами сказала: «Мне жаль», — за спиной Уилла.
Алекс сделал рукой жест, показывая, что все забыто.
Следующие два часа они провели втроем, говорили и смеялись. Двоим взрослым сначала было немного неудобно, но они медленно снова привыкали друг к другу, пока, наконец, не почувствовали себя нормально.
Нормально.
Алекс вздохнул и потер руками лицо. О, так было лучше. Так хотела Холли. То, что он хотел чего-то другого, не означало, что оно произойдет. На самом деле, теперь было ясно, что это никогда не произойдет. Женщина, которая могла уйти от такого поцелуя, не могла быть женщиной, с которой он мог бы поговорить о чем угодно, особенно если это противоречило ее трезвому расчету.
Вероятно, она рассуждала правильно. Его влекло к ней больше, чем к любой другой женщине, но это было не достаточно для Холли. Она была женщиной, которая заслуживала «навсегда», а он не давал навсегда. Самое большее, что Алекс когда-либо предлагал женщине – это несколько месяцев веселья.
Холли заслуживала большего. Она заслужила все, что должен был предложить мужчина, включая свое сердце. И это было то, чего Алекс никогда никому не предлагал.
Так что все к лучшему, верно? Они оба становились трусами, когда дело доходило до любви.
Не то, чтобы речь шла о любви, конечно.
Между ними была страсть, даже, если Холли отказывалась смотреть ей в глаза, но не было любви. Дружба – да. Уважение и привязанность – да. Глубокая связь – да, для него, по крайней мере. И давняя романтическая привязанность, которую он, судя по всему, никогда не переживет.
Но истинной любви не было. И когда дело доходило до Холли, тут же заходила речь об Уилле. Что кроме его профессиональных достижений могло показать кому-нибудь, в том числе и ему самому, что он готов к любви и обязательствам с матерью-одиночкой и ее сыном подростком?
Нет. Холли была права, убегая от их поцелуя, даже, если она убежала из-за страха. Алекс никогда не думал о том, чтобы прислушиваться к страху, но когда дело дошло до его чувств к Холли, он был готов сделать исключение.
В субботу утром был блинный день. Об этом ему сообщили Уилл и Холли, когда он спустился вниз в десять часов. Было похоже, что Холли уже испекла несколько блинчиков и переворачивала на плите еще три. Она улыбнулась ему, одетая в джинсы и его футболку «Бенгалс». Ее волосы были собраны в свободную косу за спиной.
– Ты совершила набег на мой ящик с футболками?
Женщина осмотрела себя.
– О, верно. Мне жаль. Это одна из футболок, которую ты принес мне в первую ночь. Они такие удобные и когда я ходила по магазинам на прошлой неделе, то как бы сосредоточилась на рабочей одежде и не купила ничего повседневного. Ничего, если я ненадолго ее одолжу? Эту и «Питтсбург»? Только пока не куплю несколько своих.
Мужчина отмахнулся. Он очень хорошо со всем справлялся. И не волновался, как будто бы не случилось этого маленького неловкого поцелуя между друзьями?
— Нет проблем, — вслух сказал он. – Комфорт – это важно. – Алекс откашлялся. – Так что вы делаете сегодня? Намечается что-нибудь интересное?
— Я собираюсь учить маму играть в футбол.
Алекс скептически посмотрел на Холли, когда копался в огромной куче блинов, которые она положила перед ним и которые, по-видимому, были вкусные.
– Ты хочешь сказать, что хочешь научиться бросать футбольный мяч?
Холли усмехнулась.
– Не могу сказать, что волнуюсь, но, на тот случай, если вы не заметили — там великолепный осенний день и бегать по твоему огромному заднему двору весьма привлекательно. Я также пойду в тренажерный зал. Я не была там после пожара, что является ошибкой. Пропущенные тренировки заставляют меня нервничать. Моя работа хороша для интеллектуальной стимуляции, но не физической. Мне нужны обе.
Алекс старался не думать о физическом стимулировании, которое он хотел бы дать Холли. Он превратился в одного из тех парней, у которых каждые семь секунд появлялись сексуальные мысли и мужчина не мог связать двух слов без того, чтобы они не звучали как намек.
Мужчина вздохнул.
– У меня около акра с листьями, которые нужно сгрести. Я составлю вам компанию.
Уилл выглядел восторженным.
– Это здорово! Мы поможем тебе сгребать их после того, как пропустим несколько проходов. Это тоже отличное упражнение, да, мам?
— Что касается меня, то мне это подходит. Как известно, мне нравится создавать порядок из хаоса. Сгребать граблями – работа, доставляющая удовлетворение. Вы начинаете со двора, усыпанного грязными листьями и сгребаете их в кучи. Я так себе все представляю.
***
Холли была права, день был великолепным. Голубое, голубое небо и кленовые деревья с листьями, похожими на пламя. Цвета выглядели так, как будто их нарисовал ребенок: яркий золотистый, блестящий красный, пламенный оранжевый. Соседи тоже жгли листья и резкий, едкий запах разносил ветер, смешивая его с холодным свежим воздухом и сухим запахом листьев повсюду: на деревьях, под ногами, на их плечах. Холли выглядела по-осеннему, со своими рыжими волосами и в коричневом свитере.
Грабли были забыты и они втроем бегали, как маленькие дети, иногда бросая друг другу мяч, но, в основном, просто бегали, прыгали, глубоко вдыхая осенний воздух.
Спустя полчаса Уилл решил, что пора заняться делом.
– Итак, мама, Алекс покажет тебе, как бросить спиральный пас и я буду твоим принимающим. У тебя руки небольшие, но я знаю, что ты можешь это сделать. – Он побежал трусцой и остановился на некотором расстоянии, и Холли уже хотела дать задний ход, но подумала, что сможет надеяться бросить мяч.
Блеснуло солнце и Холли прищурилась, глядя на своего сына через двор.
– Он сумасшедший, — сказала она, когда Алекс передал ей мяч.
— Он просто в тебя верит. Ты должна быть польщена. Теперь хватай мяч пальцами за шнурки и отведи руку назад, как мы говорили – нет, не так.
— Что значит не так? Что я делаю неправильно?
Алекс должен был показать Холли так, как будто она – один из его игроков. Конечно, придется к ней прикасаться, что было плохо. Или хорошо. Или… о, какого черта. Алекс подошел к женщине сзади и исправил положение руки.
– Вот так, видишь? Намного лучше. Теперь повернись верхней частью тела. Следи внимательно. Отлично!
Алекс позволил себе немного ею полюбоваться прежде, чем сделал шаг назад.
– Хорошо. Пасуй. Сосредоточься на своей механике. – Он критически смотрел, как она сделала свою первую попытку. – Хорошо, детка! Неплохо! – мужчина дал ей пять и Холли торжествующе ударила его, когда мяч оказался близко к Уиллу, тот побежал вперед и легко его поймал.