— Я не могу… — говорит он нам печально, — я хочу, но не имею права…
— На что ты не имеешь права, Гошенька?.. — спрашиваем мы оторопело…
— Не имею права рисковать своим мозгом… Не могу рисковать вот этим… — Он прикладывает указательный палец к тому месту, где находится мозг у всех высших многоклеточных, не исключая и кинодокументалистов…
— Если я заболею, — сокрушенно продолжает, Гоша — это нанесёт непоправимый вред всему нашему проекту… Вы не представляете себе, как бы я хотел быть с вами — там, на горе, но я не могу, — просто не имею морального права… Знаете, как это называется у нас, у художников?.. Это называется: «Ответственность Художника За Своё Произведение»!
Мы сражены и обезоружены, мы покорены… Мы долго молчим, подавленные величиной Гошиной ответственности и мощью его самообладания…
По мере того, как приближается время нашего выхода, погода портится: не торопясь, словно зная, что мы всё равно никуда от неё не денемся.
Спустилась с горы расстроенная Красимира, прервавшая своё восхождение на середине вершинной башни по причине потери фотокамеры: «я была к нему так привязчива… Он летел, и — ах!.. я не мОгу поверить!.. Всё пропадаешь, — все фотографии, такой несчастнический прошествие… и мне не нУжна вершина — я пОшла вниз…» Она сокрушенно покачала головой и тут же, безо всякого перехода, широко и солнечно улыбнулась подошедшей Вере, — словно включила внутри себя запасную лампочку взамен перегоревшей.
— Красимира, постой тут, я сейчас вернусь… — Говорю я ей и уношусь к своей палатке. Я вспомнил, что притащил с собой в базовый лагерь кое-какие безделицы: в качестве сувениров, — так, на всякий случай. Порывшись в пакетах с вещами, извлекаю пару «хамс».
«Хамса» («пятерня» на арабском) — это амулет от сглаза, популярный на Ближнем Востоке — редкое единодушие!.. — и среди евреев, и среди арабов. В центре стилизованной ладони, чаще всего, изображен глаз, очевидно, в соответствии с идеей о лечении подобного подобным… Арабы именуют хамсу «рукой Фатимы», а евреи — «рукой Мириам», сходясь, таким образом, хотя бы в том, что рука принадлежит именно женщине.
Красимира принимает подарок с бурной радостью открытой и непосредственной личности.
— Когда я вернусь домой, я перешлю тебе свои фотографии. Я снимал и тебя, и вообще — лагерь, гору, людей. Конечно, это не заменит потерянного, но это лучше, чем ничего…
Для Красимиры всё уже закончилось, а мне пора собирать рюкзак.
В тоске поглядываю я в набухающее небо. Провисло, черт бы его побрал, как вымя старой коровы: дёрнешь за сосок, и прольётся на тебя тощее ледяное молочко…
В палатку заглядывает Лёша:
— Рита предлагаем нам смерить давление.
— Это ещё зачем?.. Меньше знаешь — лучше спишь…
Лёша понимающе хмыкает, но проявляет неожиданную приверженность дисциплине:
— Ну да, вообще-то… Но проверить стоит, я думаю, раз так принято.
Врач Рита — миловидная (и действительно милая…) женщина — ввела эти проверки после того как у одной из девиц украинской команды случилось резкое падение давления (что, впрочем, не помешало ей, после некоторого отдыха, взойти на гору…)
На медосмотр мы явились всей своей дружной кино-командой. Привели с собой даже Гошу, который, хоть и не собирался идти на гору, но представлял повышенную ценность для производства нашего фильма и для мировой культуры в целом…
— Рита, а норма для этой высоты отличается от нормы на равнине? — я протягиваю руку, и надувной рукав плотно охватывает мой не борцовский бицепс.
— У каждого по-своему… Но, обычно, нормальным мы тут считаем сто сорок на девяносто.
Я скашиваю глаза на пульсирующую стрелку…
— Сколько?
— Сто пятьдесят на сто десять. Чуть повышенное.
— Не страшно?..
— Не страшно…
Мы с интересом и некоторой ревностью выясняем друг у друга полученный результат. У Лёши и Валеры — сто шестьдесят на сто десять, а у Саши Коваля — базлаговская норма… Как в аптеке. Саша одаряет нас мудрой улыбкой и загадочно улыбается, как картёжник, знающий прикуп и лишь по собственной причудливой прихоти оказавшийся не в Сочи, а на забытом Богом леднике.
Последним, невозмутимо поблескивая очками, из «медпункта» спускается Георгий Молодцов. Молчит, смотрит в даль…
— Ну?..
— Что ну?..
— Давление какое?..