— Охотно назову, — совершенно серьезно ответил Дубов. — Но будет лучше, дорогая баронесса, если его имя произнесете вы сами.
— Каким это образом? — изумилась баронесса.
— Хотя в следственной практике такие методы и не поощряются, но я вам задам парочку наводящих вопросов, — усмехнулся Василий. — Помните, баронесса, вы как-то говорили, что как будто где-то видели лицо Рыжего, но не можете вспомнить, где.
— Да, действительно, — подтвердила Хелен фон Ачкасофф. Дубов радостно потер руки:
— Так вот, вы могли его видеть не живьем, а на фотографии двадцати или более летней давности. В то время цветное фото еще не было распространено, а на черно-белом цвет волос не всегда соответствует действительности...
— Толя! — вскричала баронесса. — Толя Веревкин!
— Какой еще Толя Веревкин? — удивился майор.
— Тот самый студент из группы профессора Кунгурцева, который исчез на несколько дней на Гороховом городище, потом нашелся, а через некоторое время утонул в Финском заливе, — спокойно объяснил Дубов. — Я ничего не напутал?
— Да, так оно и было, — подтвердила госпожа Хелена. — Но теперь ясно, что он лишь инсценировал свою смерть, а сам перебрался сюда, в Царь-Город. — И тут баронесса переменилась в лице и со всей силы хлопнула себя кулачком по лбу. После чего вскочила и бросилась отплясывать нечто среднее между гопаком и канканом, отчего из нее посыпались рукописи и свитки.
— Крыша поехала! — радостно констатировал майор.
— Нет, это мы поехали! — завопила баронесса. — Мы можем хоть сейчас возвращаться домой!
— Не понял? — переспросил майор.
— А полнолуние как же? — удивилась Чаликова.
— Так ведь Толя Веревкин ходил туда-сюда, не дожидаясь никаких полнолуний, — радостно голосила баронесса, продолжая приплясывать. — Нам он сказал, что "окно" действует три дня в течение полнолуния, а сам пропадал неделю.
— Ну да, — отозвался Дубов, — а нам, выходит, просто голову заморочил, чтобы задержать в Царь-Городе.
— Ну так по коням! — взревел Селезень.
Майорский "Джип" несся по проселочной дороге на такой скорости, что случись тут инспектор ГАИ — и майор надолго лишился бы прав. Но гаишники здесь не случались. Встречные же селяне лишь истово крестились, а то и грозили кулаками вослед "чертовой телеге". Из-под мишленовских покрышек разбегались в разные стороны гуси и свиньи. Встречная телега с сеном, запряженная снулой лошадкой, при приближении "Джипа" лихо рванула с дороги. И лошадка внезапно выказала такую прыть, что сено полетело через придорожную канаву вместе с возницей. Дубов, стянув с себя красный кафтан с оторванным в последней потасовке рукавом, размахнулся и швырнул им в здоровенного борова, с недовольным хрюканьем покинувшего придорожную лужу. Баронесса, словно Свобода на баррикадах, размахивала какой-то здоровенной грамотой — видимо, ценным историческим документом. Но когда сей документ вырвался из ее ручек, она даже и не посмотрела ему вослед. А документ, порхая на облаке пыли, плавно крутясь, опустился к ногам некоего старичка, и тот живо подобрал его — видать, на самокрутки. Чаликова радостно обнимала Дубова и в порыве чувств хотела помочь ему вслед за кафтаном снять и остальные одежды. Глядя на них, и майор рванул на груди рубаху.
— Эх, прокачу! — радостно пробасил Селезень, и машина с развеселой компанией, подымая клубы пыли, влетела в сумеречный лес. Солнце опускалось за горизонт. До городища было рукой подать.