- Вперед, на врага!
Пытаясь взмахнуть знаменем, Танюшка порвала древком верхнюю часть платья, чуть приобнажив грудь. Но, не замечая этого, она решительно двинулась вперед по дороге. Следом за нею с поднятым крестом последовали боярин Андрей, воевода и все войско.
- За Царя, за Отечество! - крикнул боярин.
- За Царя, за Отечество!!! - воодушевленно отозвалась дружина. И это было уже не прежнее деморализованное воинство, но сплоченный боевой отряд, готовый ради спасения Родины совершить любые чудеса ратного подвига.
***
- Что это мы так усердно ищем? - услышала за своей спиной Баба Яга.
- Да так, почитать перед сном, - не растерялась она и, обернувшись, увидела перед собой Даму В Черном.
- И кот твой тоже, я вижу, большой книголюб? - небрежно, будто продолжая светскую беседу, говорила Дама, помахивая алым веером.
- Да, вы знаете, - воодушевилась Яга, - как дорвется, так за хвост не оттащить. Все читает и читает. И даже по ночам. Свечек на него не напасешься. Я уж ему говорила...
- Мне все время кажется, что я вас где-то видела, - совершенно не обращая внимания на болтовню Яги, проговорила Дама.
Яга заметно побледнела и невпопад выпалила:
- Да, мне многие говорили, что я похожа на Пугачеву... - И осеклась под пристальным взглядом Дамы.
- Мне кажется, не помешает позвать стражу, - зловеще процедила та. И, резко повернувшись, направилась к дверям, но в этот момент подскочивший кот намертво вцепился в ее юбки. Дама даже онемела от такой наглости и совершенно неожиданно завопила дурным голосом:
- Помогите! Убивают!!
Дверь в библиотеку распахнулась, как по команде. В ней маячили физиономии Каширского и Херклаффа. Но дверь оказалась узковата для двоих, и они, бранясь друг на друга, благополучно в ней застряли.
- Щелкай пальцами! - крикнул Яге кот, продолжая удерживать истошно визжащую Даму.
Яга вытянула руку, и... и здоровенная шаровая молния полетела в сторону двери. Два заклятых друга, маг и людоед, проворно залегли. И вовремя. От дверного косяка на них полетели щепки и камни. Дама в ужасе рванулась что есть сил и, оставив свои черные юбки в когтях кота, побежала к дверям. Там она, споткнувшись о лицо Каширского, упала, дрыгая в воздухе ногами в черных чулках и продолжая издавать вопли на манер полицейской сирены.
- Бежим! - бросил Яге кот, уже направляясь к противоположной двери.
- А книга?
- Уже у меня! Бежим скорее, а то они скоро очухаются!
И Яга, выпустив еще парочку молний в сторону двери, поспешила за котом, сжимавшим в лапах объемистый фолиант.
А за кучей-малой из мага, людоеда и садомазохистки возникла готическая фигура князя Григория.
- Лежим? Отдыхаем? - зло и ехидно осведомился он.
- Да я их!.. - придушенно выкрикнул Каширский. - Пусть только с меня слезет эта..
- Я вам не "эта"! - окрысилась Дама, - они меня раздели и хотели... Ай!
Перестаньте кусаться! - взвизгнула она, обращаясь уже к Херклаффу, приложившемуся зубами к ее белому бедру.
- А фы менья не искушайте! - отозвался тот.
Мрачно взиравший на все это безобразие князь в конце концов не выдержал и, топнув ногой, рявкнул:
- Встать! Догнать и поймать! Немедленно! - И процедил сквозь зубы: Придурки.
***
Скоморошья повозка весело катилась по колдобинам Мангазейско-Царьгородского тракта. Лошадьми правил Антип, а Дубов с Мисаилом сторожили дядю Митяя, который содержался связанным в "соломенном закутке". При этом они вели неспешную беседу.
- Ну расскажи, Савватей... то есть Василий Николаич, как ты все-таки его выследил? - спрашивал Мисаил.
- Ну, это долгая история, - махнул рукой Василий.
- Так ведь и дорога не близкая, - возразил скоморох. Василий поудобнее устроился на низенькой скамеечке и приступил к повествованию:
- Главное в нашем деле - уметь увидеть связь в вещах и явлениях, которые, казалось бы, ну никак не связаны между собой. И могу сказать тебе, а заодно и себе в утешение - то, что мы претерпели в переходах княжеской усыпальницы, не прошло напрасно.
- Ну еще бы, - подхватил Мисаил, - у меня до сих пор, чуть вспомню, коленки дрожат...
- Нет-нет, я в другом смысле, - перебил Дубов. - Как ни странно, именно там, на кладбище, и находился главный ключ к разгадке многих тайн.
Мисаил кивнул, хотя по его лицу Василий увидел, что тот из его речений мало что понял. Тогда детектив стал объяснять в более популярной форме:
- Помнишь ту белокаменную часовню с изваянием маэстро Черрителли? Будь у меня такая же безупречная память, как у тебя, то я, конечно же, запомнил бы надпись, адресованную дорогому Мелхиседеку Иоанновичу от скорбящих вдовы, сына и дочери. Но, конечно, столь редкое и невыговариваемое имя в моей памяти не задержалось. А зря - иначе я сразу насторожился бы, когда его услышал, - Василий указал в сторону закутка. - Димитрий Мелхиседекович.
И только оказавшись еще раз на кладбище и своими глазами прочтя надпись под изваянием, я сообразил, в чем дело. И вот тут-то я припомнил ваш с Антипом рассказ, который поначалу пропустил мимо ушей как не имеющий прямого отношения к нашему делу.
- Какой рассказ? - несколько удивился Мисаил.
- Ну, о том человеке с бородой, что чуть не ежедневно ходит молиться в семейный храм-усыпальницу Загрязевых. И уж тут все встало на свои места:
этот бородач - ни кто иной как дядя Митяй, или Димитрий Мелхиседекович, сын того Загрязева, которого изваял знаменитый Черрителли. Но столь часто он посещает усыпальницу отнюдь не для молитв за упокой души своих родственников, а с несколько иными намерениями.
- С какими? - не понял Мисаил.
- Через особый подкоп наш уважаемый дядя Митяй забирался в запутанные ходы-переходы усыпальницы князей Лихославских, где в одном из укромных уголков он и оборудовал известный нам тайник. В котором складывал изъятые из оборота золотые монеты и драгоценности. Потом он их, конечно, переправлял куда-то дальше, но этими махинациями займутся более компетентные органы.
- Кто-кто?
- Ну, следователи, или как они там зовутся, из сыскного приказа.
Василий прислушался - из закутка донесся сдавленный стон. Это дядя Митяй, услышавший разъяснения Дубова, постигал народную мудрость о том, что "и на старуху бывает проруха". Или, выражаясь более высоким слогом "на всякого мудреца довольно простоты".