- А теперь глядите, что будет, - сказал Рыжий.
Едва карета въехала на лужайку и остановилась неподалеку от царского экипажа, из терема выскочили с десяток людей, вооруженных дубинками и секирами, и в черных платках, натянутых на лица.
- Все ясно, спецназ, - со знанием дела прокомментировал майор Селезень.
- Руки за голову! - скомандовал главный "спецназовец", у которого из-под повязки пробивались темные кудри.
- Борька?! - неуверенно спросил Василий. - Ваш помощник?
- Этого я не говорил, - ухмыльнулся Рыжий. - Вы сами догадались.
Тем временем люди в повязках, ласково подталкивая царевну и ее сопровождающих дубинками в спину, увели их в дом.
- На расстрел? - ужаснулась баронесса, вспомнив трагическую судьбу семьи Николая Второго.
- Переодеваться, - успокоил ее Рыжий. - Им выдадут другую одежку, а вы облачитесь в ихнюю.
- Но они же все расскажут царю! - удивленно воскликнул Василий.
- Разумеется, расскажут, - удовлетворенно кивнул Рыжий, - но не сегодня и даже не завтра. Придется им побыть, так сказать, под домашним арестом до вашего возвращения из Белой Пущи. И тогда Дормидонт Петрович обнимет свою ненаглядную Танюшку, а вас по-царски наградит. Уж об этом-то я позабочусь.
- Мы согласились на эту авантюру вовсе не ради денег, - чуть обиженно заметила Чаликова.
- Да-да, конечно, - поспешно согласился Рыжий. - Однако всякий труд...
Ага, вот и одежда.
Действительно, Борька и его архаровцы вынесли из терема и сложили прямо перед царской каретой одеяния Танюшки и ее придворных.
- Ну что ж, милости прошу в карету... Ваше Высочество! - широким жестом пригласил Рыжий Чаликову. Надя, Василий, баронесса и майор пересели в роскошную карету царевны, колдун Чумичка занял место кучера, а "спецназовцы"
подали путешественникам их новые платья.
- Переоденетесь по дороге, - дал последние торопливые напутствия Рыжий. - Во всем полагайтесь на Чумичку, он человек верный - и все будет в ажуре.
- Н-но, эх, залетные! - будто заправский ямщик, прокричал Чумичка, и царская карета легко стронулась с места. И уже через несколько минут лихая тройка несла ее по большой дороге - навстречу новым неизведанным приключениям.
***
Когда стрелки на "Командирских" часах Селезня доползли до часу пополудни, майор предложил:
- Давайте сделаем привал. Заодно и переоденемся.
- Но ненадолго, - с опаской покачала головой баронесса фон Ачкасофф. Не нравятся мне эти леса, больно уж дремучие.
- А мы далеко в лес не полезем, - ответил майор. - Мальчики направо, девочки налево...
Через несколько минут путешественники смогли по достоинству оценить свои новые наряды: бравый майор красовался в красно-синем мундире царь-городского воеводы, баронесса Хелен фон Ачкасофф удивленно оправляла на себе пышное платье придворной статс-дамы с многочисленными оборками и рюшами, а детектив Дубов гляделся, может быть, и не совсем естественно, но весьма живописно в ярком камзоле Государева тайного советника. Лишь Чаликова переоделась в скромное походное платье, которое ей, впрочем, шло, как будто специально по ней было шито.
- Подвенечное я решила оставить до свадьбы, - как бы оправдываясь, пояснила Надя.
Однако презентацию модных показов пришлось прервать - со стороны кареты явственно донесся сдавленный стон. Мгновенно обернувшись, Василий увидел, что связанный по рукам и ногам Чумичка с кляпом во рту лежит прямо на дороге, а в карете хозяйничают какие-то наглые оборванцы.
- Эй вы там, кыш отсюда, пока я добрый! - гаркнул майор, да так, что у его спутников аж уши заложило.
Из кареты вылез какой-то совсем уж задрипанный мужичок - маленький, лысенький, с выступающими вперед кривыми зубами.
- Ну что, гости дорогие, - ехидно ухмыляясь, заговорил он высоким скрипучим фальцетом, - добро пожаловать в наши леса-лесочки. Много мы богатеньких пограбили, но таких, как вы - в первый раз. Да не пужайтесь, убивать не будем, если, хе-хе-хе, прилично себя поведете, а вот имуществом, пограбленным у бедного люда, поделиться придется!
- Знаете ли вы, кто мы такие?! - возмутилась баронесса.
- Знаем-знаем, угнетатели трудового народа! - с пафосом заявил задрипанный мужичок. - Ну ничего, поделитесь как миленькие, никуда не денетесь...
- Да знаешь ли ты, подонок, с кем разговариваешь! - не выдержала и Чаликова. - С царевной Татьяной Дормидонтовной, невежа, пес смердячий! Да стоит мне сказать батюшке...
- Ах, дорогая царевнушка! - с шутовской фамильярностью полураскланялся мужичок. - Боже правый, кого мы видим, кого лицезреем... Да ваш тятенька и есть главный мироед и угнетатель. Так что стоять и не вякать! А не то отдам Ваше Высочество на поруганьице своим молодцам...
- Двум поруганиям не бывать, а одному не миновать, - философски вздохнула Чаликова.
Тем временем молодцы тоже выбрались из кареты и стали подтягиваться ближе к тому месту, где их атаман вел задушевную беседу со своими жертвами.
"Молодцы" гляделись весьма живописно и напоминали скорее бродячих актеров, наряженных в костюмы из разных спектаклей. Поверх рваных рубах были одеты как тулупы, так и боярские шубы, а на ногах - от лаптей до женских сапожек.
Хотя при ближайшем рассмотрении один из молодцев, в кожаном армяке и с самокруткой в зубах, оказался дамой - правда, очень уж грубого вида. На вооружении этой освободительной от имущества армии имелось всевозможное оружие: ржавые сабли, серпы, самострелы и вилы. У атамана же за широким поясом были заткнуты два большущих кухонных ножа. Для солидности.
- Ни хрена нет, Петрович, - сообщил один из них, самый оборванный, но в новых сапогах явно не со своего плеча, - разве что колымага из чистого золота.
- Будем изымать колымагу! - решительно заявил главарь. - Кстати, позвольте представиться: Соловей Петрович, потомственный лиходей и душегуб, заступник всех бедных и угнетенных.
- "Все поделить" и "грабь награбленное", - печально констатировала баронесса. - Ничего нового история изобрести так и не смогла.
Между тем Василий заметил, что предоставленный самому себе Чумичка, каким-то образом высвободив одну руку и вынув изо рта кляп, пытается делать какие-то жесты и что-то шептать. Эти колдовские манипуляции вскоре привели к тому, что в самый разгар политэкономической дискуссии раздался душераздирающий гром, а с безоблачных небес изверглась громадная молния, которая тут же испепелила в прах одного из разбойников-экспроприаторов. Остальные тут же бросились врассыпную и исчезли в густом лесу - кроме самого Соловья Петровича, которого Дубов схватил в охапку и держал намертво. А баронесса с Надей тут же кинулись развязывать Чумичку.