А это князев постельничий Григорий,
После сам ставший князем который.
А уж как овладел он престолом княжьим
Про то мы и расскажем, и покажем.
КНЯЗЬ ШУШОК.
Ох, чего-то мне недужится,
Нога болит и голова кружится.
Скорей бы конец этому горю!
ГРИГОРИЙ (про себя).
Его тебе я живо ускорю.
КНЯЖНА ОЛЬГА.
Батюшка, я несу лекарство.
КНЯЗЬ.
И на кого ж оставлю я государство?
КНЯЖНА.
Живи, батюшка, до ста лет!
(со слезами уходит).
ГРИГОРИЙ.
Тебе, о мой князь, замены нет!
КНЯЗЬ.
Ну, довольно предаваться болезням
Оборотимся к делам полезным.
Эй, Григорий, где ты, зараза?
ГРИГОРИЙ.
Вот, князь, два на подпись указа.
(Подает бумаги. Князь отворачивается подписать указы, Григорий достает из-за пазухи бутыль с надписью "Отравное зелье" и подливает в лекарство).
КНЯЗЬ.
Ну все, подписал их своею рукой.
Выпью лекарство - и на покой.
(выпивает, уходит).
ГРИГОРИЙ.
Желаю, князь, счастливого сна.
Теперь на очереди - княжна".
Поняв, что недостойные шуты собираются показать в лицах и с подробностями известную клевету на нашего всемилостивейшего правителя князя Григория, зрители в лице простого люда начали кидать в поганцев репой, яйцами да каменьями, и тогда служивые тайного приказа, дабы уберечь скоморохов от праведного народного гнева, прекратили представление и в темницу оных препроводили, где они по сию пору и пребывают. Князь Григорий, по доброте и незлобивости своей, давно уже готов простить и отпустить нечестивцев, да озабочен тем, что, оказавшись за пределами темницы, они растерзаны будут честным народом. А посему просим прислать представителя, который и забрал бы оных скоморохов. А ежели они вам не надобны, то отпишите нам об этом, так как кормить их накладно, зело прожорливы, и мы в таком случае отдадим их на праведный суд народа. Барон Альберт, начальник тайного приказа при князе Григории".
- Очень мило, - хмыкнул Дубов. - И что же, их так и казнили?
- Нет, и по этому поводу как раз второй документ. "Расписка. Дана начальнику Потешного приказа князю Святославскому в получении им скоморохов в целости, сохранности и сытости в количестве шести голов. В обмен же получено то, что было обещано. Барон Альберт".
- И чего было обещано? - заинтересовался майор.
- А кто его знает, - пожала плечами баронесса. - Может, деньги, а может, и оружие. Про то в бумагах ничего не сказано. Однако в этом пакете оказался еще один документ, вернее, даже не документ, а частная записка главы Потешного приказа князя Святославского.
- К кому? - заинтересовался Дубов.
- Обращение отсутствует, как и начало записки, - развела руками баронесса.
- Будем считать, что к неизвестному лицу. Судя по тому, что эта записка попала в бумагохранилище - возможно, к самому архивариусу или человеку, близкому к нему. Значит, так - уважаемый, почтеннейший... пишу к вам... как ваше здоровье... Ага, вот: "Намедни Государь призвал меня к себе, дабы обсудить участь злополучных скоморохов. При сем были Рыжий и царь-городский градоначальник князь Длиннорукий. Князь объявил, что на месте Государя не стал бы скоморохов выручать, ибо покусились они на святое - на нашу верную дружбу с князем Григорием, да и плата за их вызволение слишком велика есть. Все, подумалось мне с горькостью, пропали мои скоморохи. Но тут вдруг поднялся Рыжий и твердо сказал, что не вправе мы отдавать своих соотечественников на смерть лютую и что должны выкупить их, перед тем хорошенько поторговавшись о цене. Выслушав внимательно обоих, Государь сказал: "Быть по сему. Тебе, Рыжий, поручаю вести переговоры с посланниками князя Григория". Градоначальник при сем зело разозлился и, плюнувши на пол смачно, выбежал из царских покоев, дверию шибко потряся". Так, ну там дальше уже что-то другое, и подпись: Князь Святославский, писано одиннадцатого иуния одиннадцатого года.
- Все ясно, - хмыкнул Василий.
- Что ясно? - удивился майор.
- Ясно, кто все эти бумаги в один пакет собрал и в доступное для баронессы место положил. - И, не желая продолжать эту тему, сыщик сладко зевнул: - О, уже совсем стемнело, пора и на боковую. Утро, знаете ли, вечера мудренее.
***
Царевна проснулась, зажгла тусклый ночник и внимательно, насколько позволяло освещение, оглядела княжескую опочивальню - красные стены с развешанными на них рыцарскими доспехами и охотничьими трофеями, лепной потолок, грубо выкрашенный коричневой краской, и, наконец, само брачное ложе - огромный двуспальный гроб, выстланный изнутри перинами и красным постельным бельем.
Князь Григорий с открытыми глазами лежал рядом с царевной и остекленело глядел в потолок.
- Ну что, князь, ублажила я тебя, али нет? - томно потянулась царевна.
Князь медленно повернул голову в ее сторону:
- Вы меня полностью удовлетворили, глубокоуважаемая Татьяна Дормидонтовна.
Я беру вас к себе у жены.
- Тогда освободи из темницы моих слуг, - потребовала царевна.
- Ну что ж, княжеское слово - закон. - Князь Григорий поднялся в гробу, взял с прикроватного столика лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и нацарапал: "Быть по сему. Отпустить сидящих в Круглой башне. Князь Григорий". Скрепив этот указ личной печатью, болтавшейся у него на шее вместе с увесистой связкой ключей, князь попытался приобнять царевну. Однако Татьяна Дормидонтовна, уклонившись от княжеских объятий, вскочила с ложа и отбежала в дальний угол опочивальни, докуда почти не достигал свет ночника.
- Что с вами, царевна, али не люб я вам? - удивленно спросил князь Григорий. Вместо ответа царевна тихо, но угрожающе зарычала и стала медленно приближаться к князю Григорию. Князь поднял взгляд, и ему показалось, что царевна прямо на глазах начинает обрастать темной шерстью, у нее удлиняется лицо и отрастает хвост. Князь Григорий встряхнул головой, чтобы отогнать наваждение, но царевна, оттолкнувшись длинными лапами от пола, стремительно прыгнула прямо на князя. И он явственно увидел, что это не царевна, а огромный серый волк.
- На помощь! - попытался было крикнуть князь Григорий, но лишь жалкий стон исторгся из его онемевших уст. Волк впился огромными зубами в горло князя, а передними лапами рванул на нем стальную цепь с ключами и печатями.