- вежливо спросила Чаликова.
Царь на минутку призадумался.
- Ну, он же ведь, знаете ли, все знает. А уж откуда...
- А дело было так, - сказал Дубов. - Рыжий отправил нас к князю Григорию и дал в сопровождающие своего колдуна, - Василий указал на Чумичку. - А после выполнения задания Чумичка, по плану Рыжего, должен был нас ликвидировать, и таким образом все лавры достались бы самому Рыжему. Но Чумичка оказался порядочнее, чем думал Рыжий, и не стал нас губить.
- Это правда? - строго спросил царь у Чумички.
- Истинно так, государь, - кратко ответил колдун.
- Но задание мы все-таки выполнили, хотя бы частично, - заметил Василий и указал на Каширского. Незадачливый маг только теперь немного оклемался он лежал, по-прежнему закутанный в простыню, и бессмысленно хлопал глазами.
- Кто таков? - поморщившись, спросил Дормидонт Петрович.
- Каширский, - не без гордости сообщил детектив. - Тот самый злодей-чародей, что посоветовал князю Григорию жениться на Танюшке... то есть на Татьяне Дормидонтовне.
- Так вы, сударыня, и есть моя Танюшка? - вдруг оборотился царь к Чаликовой. Та с легким реверансом кивнула, впрочем, не уточняя, что царевной была лишь до определенного момента, а затем уступила это почетное звание колдуну Чумичке.
- Погоди, великий государь, - вдруг вмешался в беседу князь Длиннорукий, - а где ж тогда настоящая царевна?
- Рыжий сказывал - в надежном месте, - припомнил Дормидонт. - А кстати, где?
- Сейчас узнаем, - пробурчал Чумичка. - Дайте-ка сюда тарелочку...
Баронесса фон Ачкасофф, покопавшись в багаже, достала блюдечко с золотым яблоком. Чумичка разложил все это на столе прямо перед царем и велел:
- Яблочко золотое, покажи нам, где царевна!
Яблочко покатилось по тарелочке, и вскоре показало Танюшку, лежащую в полуобнаженном виде на широкой кровати. Но она была не одна - рядом с ней, жарко лаская царевнины груди, находился почти полностью обнаженный Рыжий.
Интерьер комнаты, где происходила сия эротическая сцена, не оставлял сомнения, что греховные деяния имели место быть в тереме Рыжего.
- Ну, блин, прямо как у нас на ночном канале! - вполголоса пробормотал майор. Приближенные царя, незнакомые с достижениями современной цивилизации в лице ночного вещания, столпившись возле блюдечка, скабрезно хихикали, тщетно пытаясь придать своим лицам вид возмущенный и оскорбленный.
Дормидонт Петрович резко встал из-за стола, и смешки стихли.
- Поехали! - решительно заявил царь. - Ну ужо я ему задам!
- Задай-задай, - подпустил градоначальник, - пусть знает, невежа безродный, как с царской дочкою греховодить!
Царь гневно взглянул на Длиннорукого, отчего тот стал как будто ниже ростом.
А слуги тем временем уже запрягали коней в царскую карету - такую же, на которой лже-царевна со свитой ездила к князю Григорию, но только не золотую, а серебряную.
- Господа, - немного успокоившись, обратился Дормидонт Петрович к сотрапезникам, - продолжайте охотиться, а я вас ненадолго оставлю. Вот подвезу наших друзей до городу, с Рыжим разберусь - и назад.
- Государь, можно мне с тобой? - вызвался князь Длиннорукий.
- Нет! - отрезал царь. И, смягчившись, добавил: - Тут, Михалыч, дело семейное, сами разберемся. - И с этими словами он размашистым шагом направился к карете. Путешественники, волоча за собой Каширского, поспешили следом.
***
Пока лихая тройка мчала царскую карету в Царь-Город, Дормидонт Петрович вел со своими попутчиками душевную беседу.
- Вот этот вот, значит, и есть тот самый Каширский? - переспросил царь, указывая на плененного чародея. - Хорош, нечего сказать! Так это ты, злыдень, уговорил князя Григория домогаться моей Танюшки?
Тут Каширский не то в полусознании, не то в полубреду, забормотал:
- Даю вам установку...
- А пошел ты какать со своими установками, - проворчал Чумичка. Он сидел на боковой лавочке и не спускал глаз с Каширского, по-прежнему лежавшего завернутым в простыню прямо на полу кареты.
- Дормидонт Петрович, что вы намерены теперь предпринять? - осторожно спросил Дубов.
- А чего думать? - тут же откликнулся царь. - Танюшку - в Симеонов монастырь, а Рыжего - в темницу. Нет, ну потом я их конечно, прощу, может быть даже выдам Танюшку за Рыжего, от греха, понимаешь, подальше, но теперь - задам им по первое число! С кем, это самое, шутки шутить задумали!.. - С этими словами Дормидонт достал из-под царского кафтана фляжку и слегка отхлебнул.
- Совсем как наш Серапионыч, - шепнула Чаликова баронессе.
Похоже, что приложение к фляжке подействовало на монарха несколько умиротворяюще, и он, оборотившись к попутчикам, сказал:
- Хорошо, что вы все-таки, понимаешь, захватили этого шелапута Каширского.
Так что просите, чего хотите.
Майор Селезень открыл рот, но Чаликова, сообразив, что он хочет замолвить словечко за свой любимый "Джип", поспешно заговорила сама:
- Государь, нам от вас ничего не нужно. Наоборот, я хотела бы попросить вас за Татьяну Дормидонтовну - не отправляйте ее в монастырь! А другая просьба - если посадите Рыжего в темницу, то не выпускайте его раньше чем через месяц.
- Почему именно через месяц? - вполголоса удивленно спросил майор у баронессы.
- Вы разве забыли - только через месяц, в следующее полнолуние, мы сможем отсюда выбраться, - так же тихо ответила госпожа Хелена.
Царь с любопытством глянул на Чаликову:
- Впервые вижу таких бескорыстных просителей. Ну что же, насчет Танюшки не обещаю, а насчет Рыжего - с удовольствием. Обычно когда я его наказываю, то прощаю через неделю, но уж на этот раз, понимаешь...
- И еще, - добавил Дубов, - распорядитесь, чтобы Каширского охраняли со всей строгостью и бдительностью - это очень хитрый и изворотливый тип.
- Я поставлю этот вопрос под свой личный надзор, - заверил Государь и топнул ногой, угодивши Каширскому царственным каблуком по срамному месту, отчего тот снова впал в забытье.
***
Конечно же, Каширский не всегда был темным магом и чародеем, способным влиять на судьбы государств и народов. Все началось много лет назад с невинного, казалось бы, увлечения гипнозом, телепатией и прочими таинственными явлениями, которые советская наука считала необъяснимыми и, следовательно, антинаучными.