- Ну, что за план придумал Рыжий, нам уже ясно, - заметил Василий. - Я уже заметил, что в тетрадке есть записи и на русском языке, но особо в них вдаваться не стал.
- Ну так зачитайте, - предложила Надя. Дубов перевернул страницу и прочел:
- "Надо бы наконец-то определиться в моих отношениях с Т. - люблю ли я ее по-настоящему?.."
Однако в этот момент чтение было прервано самым неожиданным образом из роскошного камина, главного украшения гостиной, раздался невообразимый грохот, и оттуда прямо на пол со страшным шумом вывалилась ступа с перепачканной в саже и копоти Бабой Ягой.
- Ба, кто к нам пожаловал! - обрадовался майор, которому уже порядком наскучило изучение дневников Рыжего.
- Что, не ждали? - радостно зашипела гостья и, выставив метлу вперед, двинулась на застывших в замешательстве обидчиков.
Поняв, что промедление смерти подобно, майор схватил со стола подсвечник и запустил им в Бабу Ягу, но та с гнусным хохотом ловко увернулась. Одним прыжком она оказалась перед Александром Иванычем, резко взметнулось помело, и могучее тело майора беспомощно плюхнулось на пол, по дороге разнеся в щепки добротную дубовую табуретку. Первый успех только раззадорил ведьму, и она прицелилась к следующей жертве - баронессе. Однако та, не дожидаясь нападения, схватила глиняный горшок - тот самый уникальный горшок, лично подаренный Рыжим - и осторожно, стараясь не разбить, напялила его на голову разбушевавшейся хулиганке. Из-под горшка доносились невнятные, но грозные вопли. Баба Яга сделала несколько неверных шагов и, зацепившись ногой за обломки табуретки, упала рядом с Селезнем. Исторический горшок, к ужасу баронессы, разбился на мелкие кусочки, и непрошеная гостья продолжила свои бесчинства. Поняв, что так просто ее не угомонить, Дубов с Чаликовой стали швырять в Бабу Ягу все, что попадалось под руку, но та ловко отбивала помелом летящие в нее предметы. Когда снаряды закончились, Василий затеял фехтовальный турнир на кочерге против метлы. Ловким приемом выбив у противницы ее деревянную шпагу, Дубов начал теснить ее обратно к камину, великодушно оставляя путь к отступлению восвояси. Но тут за спиной из руин поднялся майор Селезень и схватил Бабу Ягу за шею, да так, что позвонки затрещали.
И в этот момент дверь отворилась, и на пороге возник уже знакомый нам глава сыскного приказа Пал Палыч. Оглядев разгром, царящий в гостиной, он деликатно кашлянул:
- Я тут шел мимо, услышал шум - дай, думаю, зайду...
- Да нет, мы уже сами разобрались, - устало, но довольно пробасил майор.
- Угомоните их! - неожиданно заскулила ведьма. - Они меня изнасильничать хотели!
- Что? - возмутилась баронесса, а Селезень ухмыльнулся:
- Размечталась! Пускай твой Горыныч тебя приголубливает.
- В три головы, - хихикнула баронесса. - Новый вид любви!
- Ба, старая знакомая! - обрадовался Пал Палыч, как будто только теперь разглядев налетчицу. - Давно ли тебя, сударыня Ягорова, выслали за двенадцатую версту, а ты опять к нам в город пожаловала!
- Какая ж она сударыня? - удивилась Надя. - Это ведь форменная Баба Яга!
- Ну, не знаю, - ответил глава приказа, - может быть, теперь ее кличка Баба Яга, а по нашему ведомству она числится как вдова боярина Ягорова. Они с подругами бесчинства учиняли, подбивали народ на бунт против царя-батюшки... В тот раз она избежала острога благодаря высокому заступничеству, но уж теперь - шалишь! - Повернувшись к дверям, он крикнул: - Эй, молодцы!
В гостиную вошли двое стрельцов, один из которых предусмотрительно держал в руках кандалы. Несмотря на отчаянное сопротивление ведьмы Ягоровой, она была благополучно закована в железо и уведена.
- Погодите, чего-то я хотел сказать, да из-за этой проклятой бабы все из головы вылетело, - поскреб в затылке Пал Палыч. - Ну ладно, потом вспомню.
Счастливо оставаться. - И с этими словами он покинул гостиную, оставив гостей в порванных одеждах посреди дикого разгрома.
- Эх, хорошо поразмялись, - расправил плечи майор, - а теперь можно и продолжить наши, хм, интеллектуальные занятия. - С этими словами он пощупал здоровенную шишку, вскочившую у него в самой середине лба, и приложил к ней медный подсвечник.
- Ну ладно, продолжим. - Василий поправил расхристанный кафтан, извлек из-под стола тетрадку, изрядно помятую в ходе схватки, и возобновил чтение:
- "Надо бы наконец-то определиться в моих отношениях с Т. - люблю ли я ее по-настоящему? Точно знаю одно - когда я начал за нею ухаживать, моей целью было получить доступ к ее высокопоставленному родителю. Конечно, не для личной выгоды, как про меня судачат недоброжелатели, а чтобы иметь возможность делать то, что я делаю. Но она-то полюбила меня по-настоящему!
За что? Не знаю. Но с удивлением понимаю, что мое чувство к ней с каждым днем становится все глубже и сильнее. И это уже вне зависимости от того, кто ее батюшка и каковы мои с ним отношения. Может быть, я ее и полюбил за ту искренность и безоглядность, с которой она полюбила меня?". - Дубов отложил тетрадку. - А дальше идет запись по-немецки.
- Разрешите мне. - Надя взяла тетрадку и стала переводить: - "Сегодня хоронят князя Владимира. Это был мой самый верный друг и сторонник преобразований, а ему приходилось изображать моего злейшего врага и таким образом служить нашему делу".
- Значит, все-таки Васятка был прав, - заметил Дубов. - Ах, извините, Наденька. Продолжайте, пожалуйста.
- "Бояре кричат, что это я заманил князя Владимира к себе под крыльцо и там убил. Знали бы они, что я лишился самого близкого друга и соратника! Он столько сделал для нашего общего дела, а я даже не могу отдать ему последний долг - из соображений конспирации. Если бы херр Дубов успел до отъезда найти истинных убийц Владимира! А с отъездом откладывать нельзя, иначе будет поздно. Конечно, я понимаю, что поступаю со своими гостями, мягко говоря, нечестно, но что мне остается делать? Если бы Дубов прибыл сюда один, то я мог бы с ним как-то столковаться. Но вместе с ним еще три человека, в том числе фройляйн Чаликова, профессиональная журналистка, и если я их выпущу, то раньше или позже тайна станет всем известна, и через Горохово городище начнут ходить все, кому не лень. И сюда мощным потоком хлынет современная цивилизация. Казалось бы, я должен этому радоваться, но опасность очень уж велика, даже более того - под угрозой окажется само существование этого параллельного мира. У меня есть все основания считать, что здесь куда скорее примут отнюдь не "Мадонну" Рафаэля, не музыку Моцарта и не учение Льва Толстого, а алкоголь, наркотики и новейшие достижения военной индустрии.