Камера. Ночь.
Пятеро заключенных спят. Около каждого — вычищенное до блеска ведро.
Офицерская столовая. Ночь.
Облокотившись на стойку бара, дремлет официант. В столовой никого нет, кроме старшины и Вильямса, которые сидят перед пустыми стаканами. Оба смертельно пьяны.
Вильямс встает, с шумом отодвигая стул. Официант просыпается, вскакивает.
Вильямс идет шатаясь, падает на колени, поднимается, с трудом поглядывая на старшину.
Старшина встает из-за стола, пошатнувшись, опрокидывает стул, но берет себя в руки и довольно прямо направляется к двери.
Вильямс смотрит ему вслед, тянется за ним, но тут же падает на стол.
Камера. Ночь.
Вцепившись руками в решетку двери и прижавшись к ней потным лицом, Джеко кричит.
Джеко. Старший сержант!.. Старший сержант!.. Вы слышите, старший сержант? Это Джеко… Джеко, тот самый черный сукин сын. Я уже на ногах. Я уже могу снова идти на холм, если вы хотите! (Он с силой трясет решетчатую дверь.) Вам не сломить Джеко!
Лампы на потолке ярко освещают камеру. На полу лежат заключенные в полном походном обмундировании — они, как вошли, упали и заснули, в чем были.
Крик Джеко никого не разбудил, кроме Джо, который, не поднимаясь, повернул голову и открыл глаза. Джеко отшатывается от двери и прижимается к стенке.
Джо. Сними мешок, черненький!
Джеко. Черненький?! Ты с кем, черт тебя возьми, разговариваешь?
Джо. Ну ладно, ладно…
Просыпается Мак. Он поднимается на колени, встает, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть.
Мак. Я тоже готов снова идти.
Джо. Сними мешок!
Мак (раздраженно). Нечего мне приказывать! (Смотрит на Джеко.) Я снова могу идти.
Джеко. Вильямсу никогда не удастся меня сломить!
Джо (горько смеется). Помешались вы оба, что ли… Сейчас ночь. Это прожектор на потолке, а не солнце. Гестаповский прожектор…
Монти корчится на полу, громко стонет.
Джо. Снимите с него мешок!
Джеко и Мак, приподняв Монти, снимают с него мешок.
Монти. Осторожнее… ремни… режут, как ножи.
Джо (подходит к неподвижно лежащему Стивенсу). Стивенс!.. Дайте воды.
Джеко наливает в чашку воды и выплескивает ее на лицо Стивенса. Никакой реакции. Еще одна чашка — и Джордж медленно приходит в себя.
Джо. Уложите его спать. Давайте все ляжем.
Все медленно расходятся, ложатся, закрываются одеялами. Монти закуривает сигарету.
Мак. Монти, бегать тебе по холму, если узнают, что ты куришь…
Папироса переходит из рук в руки.
Джо. Завтра комендантский обход.
Мак. Вот хорошо, часа три будем стоять.
Джеко. Да, отдохнем на солнышке.
Мак. Обмундирование у меня в отличном виде. Им не к чему будет придраться.
Взглянув на Стивенса, Джо подходит к нему и поднимает его грязный вещевой мешок.
Монти. Да, за это ему всыпят как следует.
Джо. С таким мешком на парад идти нельзя.
Мак. А что делать?
Джо смотрит на побеленные стены камеры. Затем, смочив тряпку водой, трет ею сначала по стене, потом по брезентовым ремням походного мешка Джорджа, Получается вроде неплохо. Джо садится и начинает чистить весь мешок.
Тюремный двор. Утро.
На мачте уныло повис английский флаг. Со всех сторон на площадь под командой своих сержантов идут заключенные. Выстраиваются на площади.
Старшина. Рота «А»!
Старший сержант (делает шаг вперед, рапортует). В роте шестьдесят восемь заключенных. Все налицо» никаких происшествий, сэр!
Старшина кивает головой. Старший сержант делает поворот кругом и возвращается на свое место.
Старшина. Рота «В»!
Комната с затененными окнами.
Причесавшись перед зеркалом, комендант кладет расческу на туалетный стол, надевает китель и подходит к кровати, на которой лежит полусонная девица. С улыбкой смотрит на нее, затем, сделав неопределенный жест рукой, выходит.
Тюремный двор.
Пятеро заключенных стоят в первом ряду.
Мак (еле слышно Стивенсу). Ну и мешок у тебя. Сам старшина позавидует!
Джордж пытается улыбнуться. По его осунувшемуся лицу видно, что он едва стоит на ногах.
Старшина смотрит на часы и делает знак сержантам.