– Молодой человек, что с вами? – Фигура метнулась ко мне, благо для этого и нужно было сделать всего пару шагов, но в этот момент поезд дернулся, лязгнули сцепки и поспешный шаг «доктора» превратился в неизящный полет утюга… прямо на мою несчастную тушку. Сдавленный мат с моей стороны и чертыхания доктора стали продолжением нашей беседы. Наконец, кое-как разобравшись, где чья конечность, мы расползлись в стороны. Я умостился на кровати, а мой визави, включив верхний свет в купе, удобно устроился в кресле, напротив.
– Прошу простить меня за неловкость, – повинился «доктор».
Только сейчас я смог толком рассмотреть его и даже фыркнул от неожиданности. Настолько первое «слепое» впечатление оказалось правильным, особенно по поводу «даты розлива». Вытянутое лицо, тонкие черты, узкая бородка и пенсне, старомодный сюртук и часы в жилетном кармане. В общем, классический «доктор» конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Чем-то к тому же похожий на Антона Павловича Чехова. Или это из-за пенсне?
– Не стоит внимания, э-э-э… – протянул я.
– Грац, Меклен Францевич Грац, адъюнкт-профессор Хольмского университета, кафедра криминалистики и судебной медицины, – понял мою заминку собеседник и даже привстал, представляясь. Чудны дела твои, Господи! Куда же я попал? Что за Хольмский университет, что за адъюнкты такие?
– Очень приятно, господин профессор. – Я кое-как справился со своим удивлением и попытался, в свою очередь, подняться. Но Грац тут же кинулся ко мне, удержал, положив руку на плечо. Пришлось представляться сидя. – Виталий Родионович Старицкий. Бизнесмен.
– Хорошее имя. Vitalis – живой, на латыни. Вам подходит, Виталий Родионович, – улыбнулся профессор, снова умащиваясь в кресле. – А вот бизнесмен… это непонятно, уж извините. Вроде бы похоже на англо-норманский, но я, к сожалению, не специалист. Что это?
– А… – Вот тут я малость завис. Какой англо-норманский?! О чем он говорит?
– Виталий Родионович, с вами все в порядке? – забеспокоился Грац.
– Да-да. Вполне, – пробормотал я. – Просто слабость накатила.
– Ничего, бывает. Но на всякий случай примите вот эти пилюли. – Меклен Францевич выудил из кармана жилета небольшую плоскую коробочку и, открыв, протянул мне. Внутри, на вощеной бумаге лежала пара желтоватых горошин.
– Что это? – осторожно поинтересовался я.
– О! Это всего лишь тонизирующее средство. То, что нужно ослабленному организму, для общего укрепления. Я, собственно, за этим к вам и шел. Берите-берите. Худого не посоветую.
– Ну что ж. – Я взял обе пилюли и решительно бросил их в рот. Кажется, они начали действовать, не успев упасть в желудок. По крайней мере, я почти сразу почувствовал себя намного уверенней, и, судя по тому, как довольно кивнул Грац, это не прошло незамеченным для профессора.
– Так о чем мы говорили? А… бизнесмен! – Профессор поерзал в кресле и обратил на меня вопросительный взгляд.
– Да. – Я вздохнул. – Бизнесмен, говоря просто: человек дела. Тот, кто ищет выгоды. В производстве, торговле или посредничестве, уже не так важно.
– Интересно. Первый раз слышу такое определение, – хмыкнул профессор. – Но все-таки чем же вы занимаетесь, Виталий Родионович?
– Занимался. В основном услугами различного рода, – уклончиво ответил я и уточнил в стиле того же времени, что так явно выглядывал из слов и вида профессора: – Так сказать, человек для особых поручений.
– О! – Господин Грац поправил пенсне и надолго замолчал. Несколько минут в купе был слышен только перестук колес да редкие лязги сцепки. Наконец я решил, что стражей порядка мы нарожали в достаточном количестве, так что пора и самому разузнать кое-что у господина адъюнкт-профессора.
– Меклен Францевич, не подскажете, как я здесь оказался и куда мы едем?
Профессор вынырнул из своих размышлений, несколько секунд рассматривал меня отрешенным взглядом. Но вскоре до него дошел смысл вопроса.
– А вы разве ничего не помните, Виталий Родионович? – осведомился профессор, смерив меня цепким взглядом.