От размышления на тему места человека в социуме и его самоидентификации меня оторвал голос Грега.
– Простите, мессир, а о каких покупках идет речь? – поинтересовался Грегуар, уже поднявшись из-за стола, за которым мы пили кофий. Эх-хе…
– Обычные покупки в дорогу, Грег. Я же не могу позволить себе путешествовать без багажа? Да и тебе не мешает пополнить гардероб. – Пожал я плечами, старательно загоняя накатившие эмоции поглубже.
– Понял, мессир. Я найду вас, как только закончу с продажей лошадей и наймом ландо. – Дворецкий отвесил вежливый поклон, в лучших своих традициях, и вышел из ресторана. Вот и славно.
Варшава. Ничего не могу сказать про этот город. Да, красиво, да, многолюдно и шумно, но здесь Варшава не столица, хотя и крупный торговый и транспортный узел. Столица Венда дальше, в Любеке… хотя тоже как сказать. Чем-то история венедских столиц напоминает мне то, как это было в России «того света». Купеческая Москва и аристократический Петербург… Вот-вот, здесь точно такая же связка. Варшава – мастеровой и купеческий город, можно сказать, экономический центр Венда, а Любек историческая столица, резиденция королей, где дворцов больше, чем лабазов, а количество дворян на квадратный метр едва ли не превышает количество разночинцев…
Сойдя с поезда, где первый класс отсутствовал, прошу прощения за тавтологию, как класс, мы с Грегом канули в царящую на вокзале толчею, в которой след Рихарда Рогова и Грегуара Орнье растворился окончательно. А пока Грегуар отправился снимать номер в гостинице, я нанес визит в одно из почтовых отделений Варшавы и, отправив телеграмму, забрал несколько документов, оставленных для меня в абонентском ящике. После чего вернулся в привокзальный ресторан, где и дождался Грегуара.
– Извини, Грег, но, похоже, отдых в гостинице откладывается. Я переговорил с представителем моих новых партнеров, пока тебя не было. Планы меняются, так что сегодня мы покинем этот славный город, и да… распоряжение о доставке наших вещей в выбранную тобой гостиницу я уже отменил.
– Если не секрет, мессир, куда мы направляемся? – не дрогнув ни единым мускулом на каменной физиономии, осведомился дворецкий.
– В восемь часов отходит «Центрально-европейский экспресс», следующий в Ниццу. С билетами мне повезло, так что послезавтра будем уже в Инсбруке.
– Должен ли я вернуться в отель и снять заказ?
– Не стоит. – Помолчав, покачал я головой. – Пусть возможные преследователи господина Рогова и его слуги, если таковые имеются, крутятся у гостиницы. А мы спокойно покинем земли Северного союза и обоснуемся там, где никакая Особая канцелярия или Тайный кабинет Венда не смогут нас арестовать.
– Думаете, Особая канцелярия может заподозрить, что…
– Вполне. Времени на поиски у них было более чем достаточно. – Кивнул я. – Так что додуматься сообщить о возможных беглецах на границу они могли, ну а союзные отношения с Вендом… в общем, сам понимаешь… Конечно, это не арифметика, но додуматься до того, чтоб хотя бы проследить двух путешественников, перестрелявших «контрабасов» на границе с Русью, и, при возможности, сравнить их с двумя беглецами из Хольмграда, власти вполне могли попробовать. Правда, здесь есть несколько своих «но», а именно слишком большой временной разрыв, «чистые» документы… еще кое-какие мелочи, играющие против такого сопоставления. Но лучше все-таки перестраховаться.
– В таком случае, мессир, если вас не затруднит, сообщите, пожалуйста, как мы будем значиться в гостевых картах проводника нашего поезда, чтобы в дороге не случилось конфуза, если кто-то поинтересуется моим именем или именем человека, которому я служу, – приняв сказанное к сведению, проговорил дворецкий.
– Теодорих Вайс. – Я протянул Грегу голубую книжицу паспорта, украшенную тиснеными геральдическими серебряными лилиями. – Выходец из Эльзаса, натурализованный подданный Его величества христианнейшего короля Иль-де-Франс, Людовика Девятнадцатого, верный слуга Максимилиана Отто фон Бюлова, представителя обедневшей ветви знатного имперского рода.
Грегуар хмыкнул, плеснув странной смесью чувств.
– Осмелюсь сказать, мессир, но не покажется ли это странным? Эльзасский франкофил на службе у имперского дворянина… – усомнился Грег… точнее теперь уже Теодорих.