Но, остыв и немного поразмыслив, я отказался от идеи устроить восстание пролетариата, к которому, после предпринятых за последнюю дюжину лет усилий, меня уже нельзя было отнести даже с ба-альшой натяжкой и, только вежливо улыбнулся напыщенному клерку, принимавшему мой заказ на установку накопителя, адепту здешней академии, обряженному в забавную «гаррипоттеровскую» мантию. После чего напомнил, что я приехал из «варварской» Руси, где обращению с подобными устройствами учат каждого жителя, едва у него проснутся способности к оперированию менталом. В ответ адепт, нервно извинившись, отстал. Что он чувствовал в этот момент, я, признаться, почти не разобрал, мешал его ментальный щит, но то, что в коктейле его эмоций немало места занимала зависть, ощущалось весьма отчетливо.
Вообще, как-то не сложились у меня отношения с местными естествознатцами, гордо именующими себя магами. Уж больно высоко они носы задирают. Нет, я понимаю, общество это довольно закрыто, и длинная череда предков с громкими титулами и немалыми способностями в сфере ментального конструирования действительно ставят их несколько наособицу от прочей аристократии, но считать себя выше окружающих только из-за умения сотворить какой-нибудь «огненный шар», на мой взгляд, глупо. Впрочем, это их жизнь, им и шишки набивать.
Переговорив по телефону с «хранителями» снятой квартиры, я решил немного проветриться. Гулять по городу не тянуло, тем более что тот же Прадль уже исхожен мною вдоль и поперек, да и морось не располагает к долгим прогулкам. Так что я решил ограничиться перекуром в беседке во внутреннем дворике. А когда вернулся обратно в дом, то наткнулся на только что вошедшего через парадный вход некоего господина. Тут же появившийся на предупреждающий звон дверного колокольчика садовник, он же слесарь, сантехник и временно, в отсутствие дворецкого, исполняющий обязанности привратника, принял у гостя пальто и шляпу с тростью темного дерева, увенчанной явно серебряным набалдашником.
– Князь Старицкий, полагаю, – медленно проговорил визитер на довольно скверном русском.
– Именно так. С кем имею честь? – отвечая, я окинул гостя внимательным взглядом, и он ответил мне тем же. Высокий, крепко сбитый, но уже явно отяжелевший господин в темном, подчеркнуто строгом, почти парадном костюме, смотрел на меня из-под низко нависающих густых бровей. Чисто выбрит, усы ухожены, на указательном пальце левой руки массивный золотой перстень… О, а ведь он не «почти», а действительно при параде. Небольшой знак незнакомого мне ордена почти утонул в пышном банте щегольского шелкового платка, потому я его сразу и не разглядел.
– Посол Иль-де-Франс Люк де Сен-Симон, к вашим услугам. – Выверенный полупоклон. Вот так гость! Честно, совсем не ожидал такого поворота. Это уже не карасик Мирабо пожаловал, а целая акула.
– Барон де Сен-Симон? – уточнил я, впрочем, это, скорее было завуалированное предложение.
– Князь. – Кивок в ответ. Предложение принято. Без официоза. – Рад знакомству.
– Взаимно, барон, взаимно… – Я повел рукой в сторону дверей, ведущих в гостиную.
– Прошу вас, барон, составьте мне компанию за горячим чаем. Первое дело после прогулки по улицам в такую погоду, – предложил я, переходя на французский. – Или, может, предпочтете буш?