И снова привокзальная площадь, экипажи и фыркающие лошади, время от времени встряхивающие головами так, что водяная пыль с их грив долетает даже до сидящих на облучках извозчиков. Впрочем, те, похоже, уже вовсе не обращают внимания на такой незапланированный душ. Морось, туманной пеленой затянувшая город, давно вымочила их насквозь.
Поежившись под пронизывающим ветром, я поднял ворот пальто и, быстрым шагом преодолев расстояние от здания вокзала до края тротуара, забрался в первый попавшийся экипаж.
– В «Империал». – Услышав распоряжение, извозчик хлопнул задвижкой «слухового» окошка, и в следующую секунду экипаж, мягко качнувшись, тронулся с места.
Выбранная мною гостиница, несмотря на громкое название, была довольно скромной, имя же ее произошло от того, что еще в позапрошлое царствование целая сеть таких вот небольших отелей, разбросанных по всем городам Острейха, принадлежала императорской фамилии. Не один государь пополняет свою кубышку подобным образом, как оказалось.
Узнал я это, равно как и собственно название самой гостиницы, во время короткого разговора со сторожем, что следит за квартирой в Инсбруке. И отзывался он о бывшем бизнесе императоров весьма лестно. Вот заодно и проверю, так ли уж прав сей господин…
Отель, расположенный в районе Фаворитен, недалеко от Виденского дворцового комплекса, действительно, оказался небольшим, но весьма уютным зданием, построенным с витиеватостью, характерной, по-моему, только острейхской архитектуре ушедшего столетия. Округлые формы, огромное количество лепнины, высокие окна и обилие мелких деталей делали это трехэтажное здание похожим на затейливую игрушку… И интерьеры полностью соответствовали внешнему виду.
– Добрый день. Рады приветствовать вас в нашем отеле. – Появившийся за стойкой портье растянул губы в дежурной, но довольно приятной улыбке. – Желаете занять номер?
– Именно, – кивнул я, и у меня перед носом тут же оказался журнал записей постояльцев.
– У нас сейчас свободны…
– Номер три «а» будьте любезны, – заполнив указанную строку в журнале, проговорил я. Улыбка чуть угасла, но не исчезла вовсе. Портье медленно кивнул и, протянув руку к стойке с ключами, не глядя, ухватил нужный брелок.
– Пожалуйста. Если пожелаете, обед можно подать прямо в номер. Это включено в его стоимость.
– Благодарю. Меню?
– На столике в гостиной. – С готовностью кивнул вновь оживший портье.
– Замечательно. Я позвоню сразу, как определюсь с выбором.
– Как вам будет угодно. – Улыбнулся портье и окликнул стоящего в отдалении паренька в темно-синей униформе и с узнаваемой шапкой-таблеткой на голове. – Генрих, проводи господина в его номер.
Паренек вскинул голову и во мгновение ока оказался рядом. Тут же саквояж словно сам собой перекочевал в руку коридорного, и паренек, пробормотав короткое приветствие, устремился к широкой лестнице с массивными мраморными перилами.
Номер… Ну что сказать? Ничего особенного. Гостиная комната, спальня и ванная. Все помещения довольно просторные, но за счет массивной мебели создается уютное ощущение какой-то камерности. На высоких арочных окнах тяжелые темно-зеленые портьеры сочетаются с полупрозрачными белоснежными шторами, стены гостиной выкрашены в салатовый цвет, спальни – обиты мягкими тканевыми обоями палевого оттенка… и везде лепнина, лепнина. Розетки, карнизы, бордюры… Острейх, что тут еще скажешь…
Снабдив коридорного полукроной, я запер за ним дверь и, шагнув к журнальному столику в гостиной, подхватил меню. Последний раз я ел вчера, перед отъездом на вокзал, не подумав о том, что поезд будет останавливаться только ночью, когда ни один вокзальный буфет попросту не работает. Так что голод меня терзал нешуточный. Посему, даже не скинув пальто, я взялся за меню, посчитав, что как раз к тому моменту, когда я приведу себя в порядок, и прибудет и заказанный обед… или завтрак? Да черт с ним, лишь бы побольше и повкуснее.
Насчет «побольше» я, кажется, немного перестарался. Понимание этого факта пришло ко мне, едва все тот же Генрих вкатил в гостиную огромную тележку, заставленную не менее гигантскими блюдами. Впрочем, на деле все оказалось не так страшно. Да, размеры того же венского шницеля не могли меня не впечатлить, но он оказался на диво тонким, так что исчез в моем желудке в считанные минуты. А вот суп с блинной стружкой и картофельный салат я осилил с некоторым трудом… Впрочем, у меня еще хватило сил на половину немаленького кофейника с черным кофием, под привычный турецкий табачок. Явившийся в этот момент, чтобы забрать посуду, коридорный недовольно покосился на ароматную черную жидкость в моей чашке и, печально вздохнув, принялся убирать опустевшие тарелки обратно на тележку. Ну конечно, пить в Вене черный кофий, когда весь город с ума сходит по меланжу, это же не комильфо, господа…