– Варварство. – Скривился посол.
– Можете назвать это дуэлью, если вам претят традиции вашей собственной страны, – отрезал я.
– Князь, одну секунду… – Покрасневший, взбудораженный Бернсторф выудил из жилетного кармана пилюльницу и, выкатив на ладонь пару горошин темного, почти черного цвета, закинул их под язык… – Успокоительное. После контузии я стал чересчур вспыльчив…
Только что наливавшееся багровой краской лицо посла вновь приобрело нормальный оттенок, и он, глубоко вздохнув, слабо улыбнулся.
– Прошу простить мне мой длинный язык, князь. Стар я стал для этой должности, ни хладнокровия, ни былой сдержанности. На покой пора. Все же семьдесят лет, немалый срок…
Семьдесят? Хитрый лис… не сторонящийся ментальной медицины… Да он же мне «качели» устраивает! Черт, как я сразу не понял… Идиот.
– Забудем, граф. – Я выдохнул.
– Благодарю, ваше сиятельство… – Покивал посол и медленно проговорил: – Князь, не откажите в любезности, поведайте мне, что вообще толкнуло вас на бегство?
– Вам рассказать всю историю? – Печально улыбнулся я в ответ. – Что ж, мне тоже надо остыть, почему бы и не таким образом? Я полагаю, что все началось в тот момент, когда созданная мною с товарищами компания начала приносить прибыль. Для начала производства мы брали товарный кредит у государя, а впоследствии он, как это бывает с перспективными предприятиями, вошел в долю. Пай был невелик, десятая часть… И все было замечательно ровно до тех пор, пока мы не попытались выйти со своими товарами в Европу. Задел был достаточно велик, потрачены серьезные средства на производство продукции, не использующей активных ментальных конструктов…
– То есть с помощью магии вы начали создавать немагические вещи? – уточнил посол так, словно впервые слышал о тех событиях.
– Именно. Ведь в западных странах до сих пор действует запрет на импорт «артефактов» из Руси и Венда. – Кивнул я. – Торговля пошла замечательно. Те же автомобили раскупили на корню, но… едва речь зашла о продаже лицензий на производство наших товаров в самой Западной Европе, государь наложил вето…
– Мудро, – проронил Бернсторф.
– Для государства, несомненно. Монополия всегда выгоднее конкуренции. – Хмыкнул я. – Единственное, чего не учел ни государь, ни мы, пайщики и владельцы патентов, это жадность купцов и заводчиков. А они очень быстро смекнули, что единственный способ обойти патенты, не вкладываясь в серьезные разработки, это ликвидация всех владельцев тех самых патентов, вплоть до наследников. Нас немного, всего пять человек прямых держателей и моя семья… но теперь… извините. – Я перевел дух и продолжил, после сочувственного кивка посла: – Да… Первое покушение, к счастью, не удалось, но Леопольд Юрьевич, замечательный инженер и изобретатель, оказался тяжело ранен. Понять, что к чему, было не сложно, у наших деловых партнеров на Руси много знакомых в разных странах, так что о подоплеке покушения мы узнали быстро. Скажу честно, узнав, кто был заказчиком, я даже сорвался на Руян, где всегда можно найти достаточно рисковых людей для подходящего случаю ответа, но… Заказчик меня опередил. Скончался в собственной постели от совершенно естественных причин. Признаюсь, я был обескуражен таким поворотом, поскольку считал, что он должен ответить за ранение моего хорошего друга, но… не судьба. Может, оно и к лучшему.
– На все воля Господа, – философски заключил Бернсторф.
– Пусть так. – Я на миг умолк и продолжил «дозволенные речи»: – И мы, и государь понимали, что покушения будут продолжаться. Вот тогда-то русский монарх и показал свое истинное лицо. Как сюзерен, он обязан был защитить своих вассалов, и он предложил защиту, но какую! Продать ему лично все без исключения патенты, по сорок тысяч рублей за каждый.
– Но ведь у вас больше сотни патентов. Это было щедрое предложение, – удивился посол.
– Граф, у нас двести сорок семь патентов в общей сложности. Из них сто семь мои личные. – Я развел руками. – А предприятие, работающее лишь на пятидесяти двух из них, только за прошлый год принесло в общей сложности двенадцать миллионов рублей серебром чистого дохода. Я не буду вас утомлять расчетами, в крайнем случае вы можете дать указание своим советникам по экономике, пусть проверят, но государь просто занизил стоимость этих патентов примерно в двадцать раз. Я уж молчу про то, что после продажи патентов наши производства должны были бы сами приобретать у него лицензии, чтобы не нарушать закон. Естественно, мы отказались от такой «помощи», но… у Его величества тоже есть экономические советники, и они, просчитав выгоду от приобретения, закусили удила. Я не знаю, как они этого добились, но в результате на нас началось давление. И прежде всего на меня, как на самого крупного держателя патентов и владельца самого большого пая в производстве. В ход пошло все, от грязных слухов и мерзких пасквилей в газетах до тщательно раздуваемых скандалов с мнимым банкротством, отстранение от постов и опала со ссылкой на Урал-камень, где в качестве «утешения» вменили в обязанности привести в порядок бог знает когда захиревшее производство, и даже подарили в нем половинную долю, что было уже абсолютной издевкой. А потом меня попытались добить, окончательно разлучив с семьей, которая и так довольно редко имела возможность навещать меня в ссылке. Мою жену посадили под домашний арест, очевидно, чтобы не сбежала во время очередной фискальной проверки на наших производствах… Узнав об этом, я сам бежал из ссылки, примчался в Хольмград и неделю прятался в собственном доме. Узнав о моем побеге, власти решили устроить ловлю на живца и отпустили мою семью «к мужу и отцу»… а потом взрыв дирижабля, на котором моя семья должна была улететь в Каменград, и меня, контуженого, вместе с дворецким, не пожелавшим оставить своего работодателя в трудный час, везут в застенки Особой канцелярии. Думаете, было проведено какое-то расследование причин взрыва дирижабля, в котором, по логике, просто нечему взрываться? Ни черта подобного. Вместо этого глава Особой канцелярии передает меня в руки Зарубежной стражи, давно и прочно невзлюбившей вашего покорного слугу, и сообщает, что до вечера я не доживу. Меня просто удавят по дороге… вместе с дворецким. И куда мне было деваться? Только бежать.