– Мы резко сблизились, не так ли? А я ведь даже не знаю твоего имени. – она хитро улыбнулась и оглянулась на свои оголенные плечи.
Два ее желтых глаза сияли посреди темного салона машины.
– Я ведь не шучу, шальной выстрел – и ты труп.
– Ничего я тебе не скажу, мы ведь играем по правилам.
– Мы не играем. Двое готовых убить тебя стоят около автомобиля, а ты продолжаешь перечить мне?
– Потому что знаю, что я не в опасности. – та ехидно хихикнула и отвернулась от шефа. Все твои люди ничего не смогут сделать мне, когда я окажусь на свободе, хи-хи!
“Да она сумасшедшая”. – снова проснулись мысли в голове у Джона.
– Говард тоже так говорил. Ты ведь знаешь кто это?
– Конечно. Я. Знаю. Твои вопросы слишком скучные, они лишены всяких чувств. Почему нельзя быть чуточку распущеннее и непринужденнее?
– Говори, черт тебя подери, имя, или я застрелю тебя на месте? – выкрикнул Донлон.
– Не-а. – продолжала улыбаться в сторону Уилтерс.
– Говори! – Джон нацелился револьвером в голову Энн, как услышал плод ее испуга.
– Ладно-ладно, есть у меня еще в памяти несколько человечков. – она на некоторое время посмотрела в потолок, пытаясь вспомнить нужное сочетание букв. -Генри Мэдден. Теперь-то ты доволен?
– Не то слово! – воскликнул Джон, записывая имя в свой блокнот. -Так-с, что ты знаешь об этом Генри Мэддене?
– Он участник Семерки.
– Очевидно. – подтвердил Джон.
– Он очень, очень-очень плохой человек.
– Очевидно. – опять подтвердил Джон.
– Он всегда мешал нашим планам.
– Оче… что? Чьим планам? А хотя, ответ и вправду очевиден. – на секунду замешкался шериф. -Что-нибудь еще известно?
– Джон, – Энн сменила позу на более расположенную к своему собеседнику: руки ее спрятались за спиной, а корпус приблизился к креслу водителя. -А ведь правда – какого черта мы должны бояться вас, пару-тройку неудавшихся полисменов?
– Тогда кто ты, если тебя поймал один из неудавшихся полисменов?
– Хм. – задумалась Уилтерс. -Ладно, тут твое парирование удалось. И все-таки, как вам удается допрашивать преступников одного за другим без привлечения всех этих “важных” лиц!?
– Мы просто выполняем свою работу. Представь только что осознавшего то, что его поймали, человека, которого грозят утащить в Блессуорт! А в последнее время, поверь мне, таких все больше и больше. Таким безнадегам остается только молить Бога, но в большинстве случаев их все равно ожидает участь любого другого несчастного воришки или убийцы – отбывать свои долгие годы в заключении.
– Твой рассказ только-только начал меня завораживать, и ты остановился. Я, правда, не совсем расслышала что ты тут говорил, ну да неважно. Так… ты меня отпустишь?
– Ты, кажется, не совсем правильно поняла наш уговор – ты в любом случае едешь в Блессуорт.
– Ну разве это по-мужски, шериф? Нельзя ведь так поступить с невинной дамой, у вас ведь нет доказательств моей виновности!
Джон аккуратно, в перчатках, достал из полностью прозрачного пакетика помаду.
– Не знала, что ты красишьс… – сперва не разглядела Энн надпись на ней и подумала, что это какой-то абсолютно случайный тюбик.
Но не прошло и секунды, как она быстро поняла что к чему:
– Оу, а вот это, если честно, неприятно; может, лучше забудем об этой помаде?
– Мы едем в тюрьму, и это мой окончательный вердикт. Сейчас ты сядешь рядом со мной, а эти двое. – показал он на Сола с Луной, -Поедут с нами сзади, ясно?
– Я не могу противиться воле властелина. – пытаясь сдержать гнев, согласилась Энн, кажущаяся сама себе обманутой.
– Вот и отличненько. – Донлон вышел из патрульной, подошел к двери дальше, открыл ее, вывел Уилтерс из машины, закрыл дверь, прошел вокруг машины, открыл дверь спереди, посадил Энн на соседнее с водительским место, закрыл дверь спереди, снова обошел машину, и, обращаясь к двум стоящим его коллегам, тихо сказал:
– Она чуток странная, не обращайте на нее внимания – может быть очень говорливой.
Оба ребят переглянулись и затем тоже сели в патрульную.
– Приветствую. – холодно и важно поприветствовала вошедших Энн, подняв одну руку в красной перчатке в знак дружелюбия.
Планк сразу обратил внимание на одеяние Уилтерс: на ней было черной платье, а поверх него накинута джинсовая куртка с повисшими по разные стороны рукавами. Она продолжала элегантно держать в одной руке сигарету, а второй, прикованной к первой, поддерживать свой острый подбородок. Всем своим видом она напоминала осторожную во всем и готовую в любой момент напасть черную кошку, которую не хочет встретить ни один счастливчик из города.