– Нет, ты был совсем не таким! – разозлилась она на себя и перечеркнула твердой линией нарисованное.
Затем жестко, чуть ли не протыкая бумагу, провела еще одну, затем еще и еще, пока из аккуратного рисунка он не превратился в порождение абсолютной ненависти. Луна резко остановилась и зарыдала. Вся любовь и непонимание поступков сконцентрировалось в ней, она не могла не поговорить с кем-либо. Она достала блокнот, и сквозь слезы, начала:
“Я поняла, почему все пишут отчеты. Поняла, да!, поняла! Мне нужно поговорить с кем-то, но поблизости никого нет. Я должна услышать кого-то, но звук не доносится до меня. Вот зачем люди пишут отчеты! Они совсем не сумасшедшие, а наоборот – хотят разобраться в себе, я поняла, поняла! Каждое мое слово, пролитое на этот тонкий лист, теперь искрится радостью и в то же время окрашенное моей печалью и запятнано моей судьбой. Я, конечно, не фаталист, но полагать, что наша встреча с Солом не случайна мне нравится намного больше, чем искать в этой случайности потайной смысл”.
Паркинсон поставила точку и вырвала страницу с написанным. Она спрыгнула со стула и закружилась вокруг себя, потому что знала, что сейчас сделает. Она легко бросила обрывок на пол и вышла из комнаты. Пройдя до входной двери и уже не останавливаясь на глаза других, она, проверив заряженный кольт, вышла из участка и, любуясь ночным сиянием луны, понеслась на крыльях воодушевления к холмам; холмам печальных отчуждений!
***
Планк, уже сидевший на синей траве и ужасающийся своим мыслям, достал пистолет.
“Я начинаю сходить с ума… Так же, как и Джон. Потерял все: сначала семью, затем друга, сейчас и потеряю наставника жизни. А все из-за дурацкого желание прославиться, черт подери! Я смотрю в свое отражение, но не нахожу в нем взгляда понимания, я вижу лишь две черных точки, в которых множится бесконечное количество раз темное небо. Нет смысла писать отчеты, все равно они служат лишь подсказкой убийце. Вечно я говорю об убийце, убийстве, а может… всего этого нет? Может, все время мы охотились на себя же? Надо об этом подумать. Нет, времени нет. Надо решаться. – он сжал рукоять оружия в правой руке. -Так решайся же, Сол”.
Последнюю фразу сказал не Планк – голос другой.
“Кто это? Эх… как же мне плохо, нужны таблет-… нет, нельзя поддаваться. Они разрушат твою жизнь полностью, в этом и сомневаться не стоит. Сол, но ты ведь хочешь избавиться от мук? Кто ты?! Отвечай! – Планк огляделся вокруг. Никого нет. -Вот же черт! У меня точно поехала крыша. Но когда? Когда весь этот кошмар начался? Осознание приходит позже, Сол, не сразу. Опять этот проклятый голос! Зря я читал свои отчеты, зря читал все, что в них оставлял этот негодяй! Нет, ты сам оставлял все заметки, ты сам организовал свои похороны, Сол. Заткнись! О, видимо я беру контроль над тобой, верно? Джон так же стал безумцем, просто пока вы этого не замечаете. Он бродит кругами по ночам в своем кабинете, постоянно свистит себе под нос. Откуда ты, в смысле я, это знаю? Не знаю. Догадываюсь. А-а! Как избавиться от тебя, чертов подлец? М-м, ты решил играть до конца. Револьвер в твоей руке. Нет, этот способ слишком аморален, я не буду. Тогда будешь жить со мной всю оставшуюся жи-и-изнь. Лучше уж так. О, да ты у нас хочешь показаться героем? А как насчет этого?!”
Голову Планка поразила острая боль. Он взвыл и схватился за виски.
“Зачем тебе все это? Цель обесценена, когда дорога настолько пуста, разве не так? Избавиться от тебя… избавиться. Нет, этот способ единственный”.
Планк поднял револьвер и приложил его к подбородку, параллельно шее. Приложил пальцы к курку, и чуть не нажал на него от испуга из-за женского голоса позади:
– Сол, я не поняла, что ты делаешь?
Сол обернулся и увидел бегущую к нему Луну.
– Что случилось? Я думал ты проведешь остаток дня в участке…
– Собрался убиться тут? Нет, я тебе этого сделать не дам. – села она рядом с Планком.
– Я не знаю куда двигаться, хотя мне кажется, что я знаю куда ведут все дороги. Все эти люди, которых мы встречали… Они ведь не убивали других.