Из заметок С. Планка из “Дела о Безликой Семерке”
…Пассажирская”. Он уже видел все исходы этой ситуации, подобно искусному детективу, просчитывающему каждое действие преступившего закон, и они его отнюдь не обрадовали. Повелев Джону еще немного снизить скорость, ему удалось попасть еще по одному колесу, но больше – ничего. Два задних колеса отдавали искорками и с неизмеримой скоростью нагревали дорогу, скользя колесами по асфальту. В то же время из-за окна грузовика вылетали очередями пули, несколько из которых на мгновение приближались к полисменам на довольно невеликое расстояние, вплоть до нескольких сантиметров у головы.
– Хватит медлить! – засуетился Донлон и попытался объехать фургон с другой стороны.
В ответ на такую дерзость тот вильнул хвостом и ударил задней частью нос патрульной.
– Что с ними не так, мать твою!? – не на шутку испугался полицейский, судорожно возвращая руль в изначальное положение. -Нам нужно подбить им все колеса, чтобы уж точно лишить возможности уклоняться.
– Я не могу попасть по передним двум, пока мы сзади их. – пытаясь перекричать сигналы и звук обхватывающих уши потоков ветра, выкрикнул Рон. -Все же попытайся сравнить с ними расстояние, нам это необходимо.
Джон молча надавил на педаль еще сильнее, и машина рванулась вперед. По лобовому стеклу проскользило еще три пули, и все они – в разные места. Патрульная двинулась правее, как с другой стороны появилась другая патрульная. Это был отряд других констеблей. Уэбли помахал тем рукой в знак того, что ему не нужна помощь, и сделал предупредительный выстрел. Полицейская машина вмиг отделилась от двух соперничающих автомобилей и дала возможность маневру – Донлон резко повернул руль, и вот уже они были на одном уровне с угонщиками.
– Стреляй! – опять вскрикнул Донлон, отклонившись к спинке кресла.
Его напарник неуверенным движением нажал на курок, и раздался звонкий звук – пуля попала в кузов. Он немедленно еще раз попытался выстрелить, но у него ничего не вышло.
– Что за черт? – начал ругаться Уэбли, не понимая в чем дело, а затем вдруг все по-прежнему с энтузиазмом воскликнул. -Ненавижу, когда заканчиваются патроны!
Он перезарядил магазин и выстрелил наперед, надеявшись попасть в окно. Выстрелы пришлись почти в нужное место, но были недостаточно точны. А как известно, либо твоя пуля пробивает череп, либо чья-то пуля пробивает череп тебе: из машины опять выглянуло хитрое лицо и еще три оглушительных удара.
Джон почувствовал трудность в управлении, будто одно из колес не поворачивали вместе с остальными. Он, понимая, что шина проколота, глубоко вздохнул, и в его глазах вспыхнула ненависть, самая настоящая, неподдельная.
У одержимости есть два главных двигателя, что управляют всем, чем только можно управлять – любовь и ненависть. Обе они непрерывно ведут человека на свершения того, чего бы с холодной головой он никогда бы не сделал. Они могучим составом сбивали все на своем пути – начиная от все других чувств, заканчивая посторонними людьми. Я понял это тогда, когда нашему делу пришел конец. День проснувшихся улиток, да! Как сейчас помню его, и все произошедшее. Покинуло ли меня чувство вины? Нет, определенно нет. Но сейчас я понимаю, что выбора у меня не было, отчего мои страдания слегка ослабевают. Говоря о том, что все мы должны двигать мир к прогрессу, большинство людей не задумываются, что для прогресса сперва нужно вернуться в начальную точку.
Регресс, Сол. Вы уже перестаете замечать мои действия, будто бы совсем одурачили друг друга. Что ж, у меня есть две версии: либо вы в конец сошли с ума, либо поджидаете нужного момента. Но знаешь, что хуже всего получается у ненормального человека? Ждать, ждать неизвестного. Но разве вам уже нужно чего-то ждать? Вы превратили свою жизнь в мучения, точнее я их в это превратил. Управлять судьбами, Джон говорит? Ну так пусть испробует это на себе, пока валяется в конвульсиях в своем жалком кабинете! Сходить с ума – значит терять все, что только получишь. И гениальность тут не причем, не стройте из себя замученных творцов, вы такими совсем не являетесь. Созидатели, в отличие от вас, полный идей, а вы лишь кучка никчемных идиотов. Думаю, не стоит говорить, что я вас окончательно обыграл. Записки продолжились, а тела – нет. Может, вы очень недооценивали одного из своих знакомых?
Донлон стал медленно обгонять фургон, чтобы занять более удобную для атаки позицию. Вдали он заметил крутой поворот, поэтому решил не медлить и получить преимущество прямо сейчас. В любой перестрелке, к слову, он видел настоящий тактическое соперничество не только точности, но и ума, и пусть даже в этот день сидел за рулем, все равно понимал, что правильное позиционирование – необходимое условие для роковой пули, удачно пронзающей противника. Он прекрасно знал, что любое лишнее движение, и вот ты уже находишься под траекторией полета такого маленького, но смертоносного снаряда, разрывающим своим попаданием не только плоть, но и душу от осознания того, что все, что ты распланировал на жизнь в одну секунду становится ничем. Она пропивается тебе не в сердце, а в душу, заглядывает туда и открывает все ее секреты, которые начинают испаряться наружу, истощая и самого пораженного. Если дорога не приводит в тупик, значит она не может быть неверной, не так ли? Так и весь путь пули, но самое страшное, когда она проходит насквозь – тут от понимания смерти никуда не убежишь, но оно придет далеко не сразу.