– Еще румяна, мисс… – не унималась горничная.
– Нет, – твердо ответила мисс Амелия. – Никаких румян.
А также свинцовых белил, помад и туши для ресниц. Мисс Амелия находила все это избыточным. Ее кожа была в прекрасном состоянии, а лицо – достаточно свежим и юным, чтобы не использовать ничего дополнительно. К тому же она не представляла, зачем вообще нужна косметика, если не для соблазнения мужчин, а это не входило в сферу ее интересов.
Ведь Габриэлю – она знала! – она нравилась и так!
Горничной пришлось уступить. Поклонившись, она покинула спальню мисс Амелии.
Мисс Амелия вышла следом и остановилась на лестничной площадке. Снизу доносился гул голосов – утренние визиты были в самом разгаре.
«Всего пара часов, и я буду свободна ехать в ангар».
С этими мыслями она стиснула кулаки и медленно направилась вниз.
В большой и светлой гостиной Эконитов собралось много народу. Большинство были так или иначе представлены мисс Амелии: заклятая подруга миссис Эконит по клубу добродетельных жен миссис Тальбот, ее дочь Джиннифер, которую всячески прочили Амелии в лучшие подружки, и ее компаньонка мисс Теренс, сухопарая женщина в возрасте, предпочитающая старомодное вязание любому другому досугу. Была здесь и семейная пара – недавно овдовевший мистер Эббот, уже успевший жениться вновь на молоденькой девице по имени Ребекка и теперь активно выводящий ее в свет. Еще одна добродетельная подруга миссис Эконит, миссис Мэйбл, явилась в этот раз без дочери, лишь в сопровождении компаньонки – но мисс Агата Брукс производила впечатление куда более приятное, нежели мисс Теренс. Мисс Амелия готова была побиться об заклад, что видела мисс Агату на нескольких собраниях «Общества суфражисток». Мисс Агата встретилась с мисс Амелией взглядом и хулигански подмигнула ей, словно подтверждая ее догадки.
Что ж, минимум перед одним человеком, чье мнение можно уважать, мисс Амелия выставила себя на посмешище, согласившись на это платье.
Больше никогда, – пообещала она себе. – Больше никогда!
Громкий хруст тафты заглушал шаги и голоса. Поэтому она не сразу обнаружила присутствие еще одного малоприятного гостя.
Мистер Стэнли Ричардс собственной персоной.
Тот самый лендлорд из Эйре, за которого миссис Эконит вознамерилась пристроить замуж дочь – и, видимо, та недооценила безжалостную серьезность намерений заботливой матери. Что ж, дядюшка Джеффри порадуется тому, как скоро племянница навестит его снова – с самой что ни на есть животрепещущей темой для разговора!
Мисс Амелия позволила себе остановиться в дверях и внимательно осмотреть предполагаемого жениха.
Мистер Стэнли Ричардс отличался высоким ростом и сухопарым телосложением. Длинные руки заканчивались ладонями такими большими и крепкими, словно он мог сжать в них подкову. Под скромным, но удобным шерстяным сюртуком чувствовалась сила человека, проводящего целые дни на свежем воздухе. И наверняка промышляющего охотой. В Эйре вечно то охотятся, то партизанят – кажется, ничего другого в стране рыжих и недовольных не происходит. Мистер Ричардс, само собой, был рыж, вихраст и конопат. Волосы его удерживала зеленая лента, оттого он походил на сильно вытянутого в длину лепрекона. На ногах у него, вопреки приличиям, были сапоги. Возможно, он пренебрег услугами кебмена и приехал сюда верхом.
Возможно, он скакал верхом от самой Эйре.
Мисс Амелии это было совершенно не интересно.
Но она отчетливо понимала, что грядущие два часа будут самыми отвратительными в ее жизни за последние несколько месяцев.
Мистер Ричардс, увидев мисс Амелию, поднялся ей навстречу и учтиво поклонился. Мисс Амелия, чувствуя, что взгляды всех присутствующих в комнате устремлены на них, заставила себя сделать книксен.
– Мистер Ричардс! – тут же защебетала миссис Эконит. – Вот и она, вот и Амелия. Да что ты встала! – тон ее моментально переменился, стоило ей обратить внимание на дочь. – Проходи, садись в кресло и постарайся ничего не испортить!
Последние слова миссис Эконит произнесла свистящим шепотом.
В переводе это означало «без всяких суфражистских штучек», потому что, по мнению миссис Эконит, то была блажь, которая быстро пройдет с замужеством, а осквернять слух благородного лорда идеями женской независимости было совсем уже ни к чему.
Мисс Амелия, взяв себя в руки, одарила мистера Ричардса самой вежливой улыбкой из своего арсенала и послушно села в кресло.