– Прости, – она сжалась, словно от холода, не зная, что сказать. Ей было и страшно, и обидно, и больно. Идти дальше с Марком вовсе не хотелось – он стал напоминанием об истинном «лице» Холмов, а она мечтала об этом забыть.
Эрик перевел на нее глаза, уже более ясные, и складка на лбу, выдававшая его напряжение, немного разгладилась.
– За что?
И вправду, за что? За Марка? Глупо было извиняться за другого. Сама она ничего плохого не сделала, но боялась, что сейчас Эрик примет сторону своих друзей, и их пути разойдутся навсегда. Она судорожно искала ответ, кусая губы. Парень вопросительно изогнул одну бровь.
– Без вас мы… нас… – лепетала Селена.
– Куда делась та девчонка с характером, что называла меня ублюдком несколькими часами ранее? – Эрик с усмешкой отвернулся.
Паника захлестнула Селену: «Он обиделся! Сейчас пошлет меня ко всем чертям, что тогда?!»
– Прости! – как-то суетливо, надрывно прозвучало из ее уст, голос дрогнул. Ее пальцы перебирали край водолазки, вцеплялись в него и выкручивали тонкую ткань. Эрик уловил это волнение в ее интонации, в каждом движении и даже дыхании, и поспешно сжал ее руку:
– Успокойся, – голос передавал всю серьезность, но улыбка коснулась его губ. – Я пошутил, меня твои слова никак не задели. Робин и Дарен бесятся из-за этого придурка, но вы с Барбарой здесь абсолютно ни при чем.
– При чем! – Робин нахмурилась. – При чем, черт подери! Сэм не погиб, если бы не они! И мы жили бы сейчас, как раньше!
– Робин, – вкрадчиво произнес Эрик. В такие моменты он менялся до неузнаваемости, становясь мягким и добрым. – Как бы мы жили? Под гнетом Холмов? Вкалывая с утра до поздней ночи на каменоломне? А потом пропивая вечера в твоем баре? Это ты называешь жизнью?
Робин не нашлась, что ответить.
– В этом ты прав, – согласился Дарен. – Но сейчас этот Марк создает нам проблемы, а они с ним заодно. Любители легкой жизни. К тому же, ты сам на каждом углу кричал о ненависти к Оазису и о том, что при удобном случае готов оторвать столичным головы! Куда делся твой настрой? Может, напомнить тебе о матери и Эмме?!
Дарена, очевидно, несло. Он перешел на крик, а последний вопрос и вовсе прозвучал так высоко, что Эрик вздрогнул и отпустил руку Селены. Девушка ожидала, что сейчас внутри у него разгорится пожар ненависти, как тогда, в баре, но его слова стали неожиданностью для всех:
– Всё это в прошлом.
– Ты забыл Эмму?! – вскипел Дарен.
– Нет. Это невозможно. Но винить в ее гибели Селену или Барбару, или даже Марка глупо. Они сами – жертвы обстоятельств.
Марк и Барбара, стоявшие до этого вдали и перешептывающиеся о чем-то, вернулись и застыли от услышанного. Селена и сама не верила своим ушам. Она не знала, кто такая Эмма, но трагическую историю о матери Эрика помнила. Тогда почему он изменил свое мнение? Он устало огляделся, и, отбросив дотлевшую скрутку, медленно и четко произнес:
– Мне плевать, кто лидер. Я не собираюсь никого вести за собой, как и подчиняться – у меня своя дорога. Но знаю, что вы, – он обратился к Дарену и Робин, – поддержите меня. А вы…– он сделал паузу и задержал взгляд своих серо-зеленых глаз на Селене: – Решайте сами, куда и с кем идете вы.
Он уставился на Марка.
– Но если мы вместе, то команда. И не надо строить из себя крутого супергероя. Это никому не интересно, особенно сейчас, когда мы в Богом забытом месте на волосок от смерти, а единственные твои зрители – эти перепуганные девчонки. И уж поверь, им гораздо важнее остаться в живых, а не наблюдать за нашими разборками.
Марк собирался что-то возразить, но, почувствовав, как Барбара тянет его за рукав, сдержался.
– Тогда вопрос решен. Предлагаю, раз уж мы остановились, развести костер, перекусить и немного вздремнуть. Дежурство может определить жребий, – Эрик криво улыбнулся. – Но если вы считаете, что я снова командую – делайте то, что считаете нужным.
В воздухе повисла тишина, но уже через мгновение путники стали разбивать лагерь. Благоразумие одержало верх.
Глава 25
– Иди спать, Дарен, – не смотря на друга, пробормотал Эрик, жуя короткую соломинку, выпавшую ему в жеребьевке.
– Решу сам, – огрызнулся парень, присаживаясь рядом.
Он выглядел так, будто какой-то вопрос не давал ему покоя – пальцы постоянно сжимались в кулаки, он ёрзал, вздыхал и тер лоб. От внимания Эрика это не могло скрыться, и он раздраженно спросил: