– Ну? Что тебе нужно?
– Ты и вправду забыл Эмму? – это прозвучало как обвинение, претензия и жалоба в одном флаконе.
Эрик выплюнул соломинку в гаснущие угли костра.
– Почему-то, когда ты считал, что я трахаю все, что движется в Вейстленде, тебя этот вопрос не заботил.
– Я знаю, что тебе было больно тогда и ты искал успокоения.
– Дарен, какой ж ты придурок. Ты ничего не знаешь. Я не спал ни с одной из них.
– Они говорили…
– Бабам ты верил… ой, пошел ты…
Эрик замолчал и погрузился в свои воспоминания.
Три года назад…
Девушка с большими красивыми глазами лежала рядом с ним в только им двоим известном месте, в их личном убежище. Он сделал все, чтобы ей было комфортно и уютно здесь, на сколько вообще понятие «комфорт» соответствовало Пустоши.
Эрик мог часами любоваться ею, касаться пальцами нежной кожи, чертить на обнаженной спине рисунки, перебирать ее русые волосы, вдыхать ее аромат. Эмма была прекрасна, и он любил ее. Единственное, что так бесило парня – упрямство Эммы, и от работы в каменоломне отговорить девушку никак не удавалось.
– Эмма, Дарен вполне справится.
– Мы уже обсуждали это, – она протянула руку и коснулась его губ пальцем, намекая, что разговор окончен. – Мама не в силах работать, а Дарен не выполняет норму за двоих.
– Я выйду в твою смену.
– Милый, меня не нужно оберегать! – она чмокнула его в нос и поднялась с жесткой кровати, застегнула на груди сарафан в мелкий цветочек и собрала волосы в пучок на затылке. – К тому же, сегодня у тебя единственный выходной, а ты и сам работаешь за всю семью последние несколько месяцев.
Эрик тяжело вздохнул, вспоминая болезненный вид матери и тут же стараясь избавиться от наваждения. Эмма вдруг закашлялась, стоя в дверях и буквально согнувшись пополам. Эрик подскочил к ней и обнял за плечи.
– Эми, что с тобой?!
Девушка старалась сдержать приступ, но не могла, задыхаясь и обмякая в руках Эрика. Он прижимал ее к груди, пытаясь унять нарастающую панику. Когда кашель, наконец, затих, и Эмма сделала вдох, парень произнес сквозь сжатые зубы:
– Эмма, это уже не в первый раз. Я прошу тебя, отдохни. Вечером я приведу доктора. Не ходи сегодня на работу. Я узнаю про завод, раз уж ты такая упрямая и наотрез отказываешься не работать вовсе. Там тебе будет легче. Я не могу позаботиться о тебе иначе, дай сделать хотя бы это.
Девушка взяла его красивое лицо в свои руки, успевшие огрубеть от тяжелой работы, и прошептала:
– Встретимся после смены в баре.
Еще раз поцеловав парня и освободившись от объятий, Эмма выпорхнула из маленького покосившегося домика, стоявшего на холме. Но в баре она так и не появилась. Эрик прождал ее около часа, а потом, встревоженный, направился к их с Дареном дому. Друг сидел на рассохшихся деревянных ступенях, обхватив голову обеими руками.
– Дарен… где твоя сестра? – беспокойство усиливалось. Тот, всхлипывая, махнул в сторону приоткрытой двери.
Эрик влетел внутрь, натыкаясь на скудную самодельную мебель. В помещении было холодно и мрачно – печь не растопили, а всего одна лампа почти не давала света. У дальней стены на узкой кровати лежала Эмма, рядом с ней на табурете сидела, сгорбившись, женщина – мама девушки. Она протирала полотенцем лоб дочери и всхлипывала.
– Что произошло?! – вскричал Эрик, бросившись к постели.
– У нее жар. Она в каменоломне упала без сознания, и ее принесли сюда.
– Утром случился приступ…
– В последние дни слишком часто. Но такое состояние – впервые.
Эмма была белой, тяжело и хрипло дышала и не открывала глаз. Все ее тело покрывала испарина, волосы и светлый тонкий сарафан прилипли к телу.
– Я посижу с ней.
Мать передала Эрику таз с водой и полотенце и, уже не сдерживая рыданий, вышла из комнаты. Парень присел на край кровати, поглаживая Эмму и протирая пылающую кожу.
– Это ты, – прошептала она чуть слышно. Эрик сжал ее ладонь.
– Да, Эми. Ты напугала меня…
Уголки ее губ дрогнули и поползли вверх. Каждое движение давалось ей с огромным усилием.
– Прекрати волноваться за меня. Я сильная девочка, со мной все хорошо. Просто немного приболела.
– Заботиться не даешь, но волноваться не запретишь!
Очередной приступ кашля начал душить Эмму. Видно было, что он приносит ей невыносимые мучения и боль. Ее сарафан окрасился мелкими кроваво-красными крапинками, расплывшимися в причудливый рисунок на влажной ткани.
– Эмма… – Эрик прижал девушку к себе.
– Мне нужно отдохнуть, – прохрипела она. – Пожалуйста. Приходи завтра.
Не в силах отказать, Эрик поцеловал ее горящий лоб и контрастно ледяные пальцы, поднялся с кровати и, обернувшись на секунду в дверях комнаты, выскочил прочь из дома в сгущавшиеся сумерки. Дарен нервно курил, сидя там же, на ступенях.