– Играй до конца, – простонала девушка, и Эрик подхватил ее, стоя между ее раздвинутых ног, которыми Селена крепко обвила его. Он отнес ее на кровать и, рыча, сорвал одежду, касаясь пылающей кожи. Эрик чувствовал, как девушка дрожит в его руках, и это наполняло его невероятной силой и страстью. А еще острым желанием закрыть ее, хрупкую и беззащитную, своим телом от любой опасности.
Все, что происходило с ними, и впрямь было похоже на игру – то нежную, медленную, такую тягучую и сладкую, то набирающую дикий темп, страстную и обжигающую. Все слова и двусмысленные поступки потеряли свою силу и единственно честным остался язык тела.
Достигнув наивысшей точки блаженства, оба, наконец, вытянулись на жестком матрасе, и Эрик шумно втянул воздух, надеясь успокоить дыхание и бешеную пляску сердца. Улыбка не сходила с его губ, веки были прикрыты. А Селена, перевернувшись на бок, следила за ним.
– Неплохая партия, – улыбнулась она.
– Что?
– Я об игре. Хорошо сыграл.
Она прищурилась, глядя, как Эрик поднимается на локтях и серьезнеет с каждой секундой.
– Ты так считаешь?
Парень сел, притянув к себе колени, и молчал какое-то время, а потом сдвинул широкие брови, но, улыбаясь, поднял лицо Селены под подбородок и прошептал:
– Кажется, что и тебе она пришлась по вкусу…
А затем поцеловал, но не страстно, а нежно и мягко, притянув к своей груди, все еще быстро поднимавшейся от сбившегося дыхания. Селена ничего не ответила, но прижалась к парню всем телом, буквально срастаясь с ним кожей. Успокоившись, она заснула, и ни одно сновидение не тревожило ее сознание.
На утро Дарен заглянул в комнату и застыл в дверях, оценивая развернувшуюся перед ним картину – Эрик лежал на спине, прижимая к себе полуобнаженную Селену. Ее лицо было скрыто в запутавшихся светлых локонах, а на его отражалось блаженство и умиротворение. От скрипа половиц Эрик резко открыл глаза и встретился взглядом с Дареном. Даже не шевельнувшись, он дал понять – не время, исчезни. И тот закрыл за собой дверь.
Эрик осторожно повернул голову и посмотрел на девушку. Тревога вдруг тугим шаром разрослась в его груди. Он коснулся пальцами ее нежной бархатистой кожи, чертя на ней ему одному известные символы.
«Какого черта, парень?! Что ты делаешь?! Вновь привязываешь себя… а если с ней что-то случится?! Что будет тогда с тобой? Кого ты будешь проклинать? Кому мстить?!» – он начал дышать чаще. Селена будто почувствовала это и приподнялась, изучая Эрика сквозь пряди светлых волос. Улыбка коснулась ее пухлых губ.
– Доброе утро.
Эрик натянуто улыбнулся в ответ.
– Что случилось?
«Такая маленькая, беззащитная… и зачем ты смотришь сейчас на меня так, будто лучше никого нет на свете?!» – стонал он про себя, отворачиваясь и поднимаясь с кровати.
– Ничего. Пора выдвигаться.
Селена села в постели, растеряно оглядывая комнату. Улыбка сползла с ее губ.
– Подай мне мою одежду. Пожалуйста.
Эрик, не оборачиваясь, собрал лежащее на полу белье и протянул девушке.
– Мне списать все на виски? – ком стоял у нее в горле. Она искренне не понимала причины холодности парня. Тот молчал, поднимая голову к потолку.
«Что с ним произошло?» – Селена не решалась задать этот вопрос вслух. Ярость и обида смешивались в ее груди, выжигая всю нежность, которая вчера окутывала ее сердце.
Натянув одежду и завязав волосы в тугой пучок, она поднялась, смотря в его широкую спину. Голос ее прозвучал глухо, но твердо:
– Решил сделать из меня очередную свою шлюху, чтобы забыться? Думаешь, красиво спел про заботу и свою тяжелую жизнь, и я растаяла? Пошел ты на хрен, Эрик, пошел ты на хрен! – прошипела она. – Я сильная девочка, справлюсь сама!
Последние слова, точно острый нож, вспороли старые шрамы, воскресив в сознании предсмертный образ Эммы. Он развернулся так резко, что напугал девушку, и схватил ее за руку.
– Что ты несешь?! – крикнул он с болью в голосе. – Я не лгал! И ты не шлюха! Как у тебя язык повернулся…
– Отпусти, – процедила она.
И в эту секунду Эрик увидел другую Селену – жесткую, упрямую, и главное – ненавидящую его. Он разрушил ее доверие, привязанность, веру и потребность в его защите. Теперь, не подпуская Эрика к себе, она находилась в большей опасности. И он проклинал себя за собственную слабость, жалость к себе и страх за свое сердце и покой. Но было поздно.
Глава 30
В соседней комнате уже собрались за завтраком Робин, Дарен и Барбара. Блондин с подозрением покосился на вошедшего Эрика, старающегося скрыть свое истинное настроение. Он был привычно серьезным и уставшим, с хмуро сдвинутыми бровями. Но в его груди в этот момент бешено стучало сердце. И если бы могло, то уже крошило ребра на мелкие осколки.